Русский horror. Александра Багирова (Лондон, Великобритания). Город Ешь

У 7А класса средней школы №4 небольшого прелестного горного города Аша* Челябинской области большой праздник: ученики вместе со своим классным руководителем, учителем русского языка и литературы Ниной Михайловной встречают дорогого гостя – известного уфимского поэта, прозаика, публициста и журналиста Расуля Ягудина, главного редактора журнала «Литературный Башкортостан».
Поэт, стоя на вполне привычном для него месте перед доской (Расуль Мусанифович сам бывший школьный учитель), легко и охотно разговаривает с детьми, описывает литературные процессы Башкирии, России и русского зарубежья, делится своими планами и мечтами, дарит классу экземпляр одного из номеров своего журнала, рассказывает его историю и описывает будущие проекты, показывает сборник Творческой группы «Фантастика Башкортостана», тоже рассказывает историю группы и кратко характеризует её авторов… Всё идёт по обычному сценарию подобных встреч, которые поэт провёл во множестве в самых разных регионах, близится к концу отведённая администрацией школы сорокапятиминутка – вот Расуль Ягудин закончил говорить о серьёзном и перешёл к более лёгкой завершающей части встречи, как всегда, решив на прощанье немножко детей развлечь.
– Я частенько беру за основу своих мистических и фантастических рассказов события, происходившие, как ни странно, в действительности, для зачина, а дальше уже начинаю фантазировать, – говорит он. – Кстати говоря, в жизни происходит на удивление много загадочных, совершенно не объяснимых с точки зрения обывательского здравомыслия сюжетов, вот, например, случай, который я взял для начала одного из своих рассказов и который, как мне клялись, произошёл в действительности. Кстати, произошёл он в ваших краях, здесь неподалёку: уфимские туристы приехали на электричке, сошли то ли в Аше, то ли в Миньяре (Примечание: Миньяр – следующий город на Челябинском направлении, километрах в 20 от Аши) и ушли в горы. Прошли они много, остановились на ночлег в изрядном отдалении от человеческих жилищ, забрались в спальные мешки и уснули. Проснулись они все одновременно и совершенно неожиданно глухой ночью. Перед ними стояла какая-то женщина спиной к полной луне, так что лица её не было видно, только волосы серебрились и какое-то широкое одеяние на ней. «Вы чего тут разлеглись? – спросила она. – Здесь нельзя лежать». Туристы, не успев ничего понять, обнаружили, что сломя голову мчатся всем коллективом, охваченные ледяным ужасом. Когда они остановились и начали исследовать свою карту, выяснилось, что вокруг их места ночёвки нет ни одного населённого пункта… только кладбища.
И тут привычный ход беседы был сломан.
– Да это же была Таганайская Бабка, – в мёртвой тишине уверенно произнёс Женя Медведев с одной из предпоследних парт. – Она тут давно, и если ей что не нравится, всех гоняет.
– А как давно? – смешавшись от неожиданности, спрашивает писатель.
Женя лишь пожимает плечами.
– Она всегда была, – объясняет он. – Многие её видели, но никто не знает, откуда она. Она появляется и исчезает неожиданно в любом месте и в любое время, даже очень далеко от мест, где кто-нибудь живёт. Вот ты только что оглянулся, и никого не было, повернулся обратно, и тут Таганайская Бабка трогает тебя сзади за рукав. «Чаво тут ходишь?» – говорит. Ну ты, конечно, шарахаешься, на миг сбивается взгляд, тут же смотришь – а её нет.
Расуль Ягудин, явно ошеломлённый, тем не менее находит в себе силы продолжить разговор.
– А вот ещё была история в ваших краях, – вновь начинает он рассказ. – Начало то же: туристы, ушли в горы, наткнулись на домик среди скал, решили там заночевать... слава Богу, хоть догадались запереться. Выпили, разумеется, шум, гам, каждый горлопанит, некоторые песни поют, никто никого не слушает, и тут кто-то резко и сильно дёрнул снаружи дверь. В мгновенно наступившей тишине было слышно, как снаружи раздался перемежающийся хор женских голосов на неизвестном языке, Эдгар По, блин, «Убийство в улице Морг», немножко похоже, да? Затем голоса смолкли и раздался шорох множества ног, огибающих домик за угол, где окошко, занавешенное изнутри. В следующий миг окошко затряслось от яростных усилий его открыть. Утром, когда туристы набрались смелости выйти, обнаружилось, что трава вокруг дома примята.
– Это Блуждающая Избушка, – подаёт голос теперь уже Влад Куликов. – Туристам повезло, могло быть хуже. Один дядя из наших местных тоже в неё зашёл, дверь за собой не закрыл, и когда он прошёл в глубину, дверь захлопнулась сама. Так… с силой. Ветра не было, сквозняка тоже. Он перепугался, кинулся к двери и тут она распахнулась и ударила его. Дядя даже боли не почувствовал, выскочил и удрал сразу.
– А почему «Блуждающая»? – с ужасом спрашивает поэт.
– А она блуждает, – совершенно логично объясняет Влад. – Появляется то там, то здесь. И в ней пропадают люди – были такие, кто зашёл и больше никогда не вышел.
– Да это всё ещё ничего, – включается в разговор Костя Базунов. – Таганайская Бабка и Блуждающая Избушка, от них так-то… в точности нельзя сказать, что они с тобой сделают. А вот если тебе повстречалась Чёрная Повозка, то всё, ты уже не жилец.
– В смысле чёрного цвета? – уточняет Расуль Мусанифович.
– Да, – отвечает мальчик. – Чёрная Повозка, запряжённая тройкой чёрных коней, которыми никто не управляет, кучерский облучок пуст, на нём никого нет и вообще никого нет в повозке, она ведь предназначена для того, за кем приехала. Кто её увидел, уже знает, что Чёрная Повозка очень скоро увезёт его на тот свет.
– А с Мёртвой Зоной, вообще, непонятно, – снова говорит Женя Медведев.
– В смысле мёртвая зона по Стивену Кингу, – опять задаёт вопрос гость.
– Да нееет, какой там Кинг, Мёртвая Зона, в которой всё как-то не так, но никто из тех, что там побывали, не может объяснить, как именно «не так». Мёртвая Зона тоже блуждает, а то бы её обходили стороной, а так… как узнаешь, что это она?, место как место, вот ты вошёл и даже не сразу понял. Зато те, кто идёт за тобой, видят, что ты вдруг как бы исчез и могут остановиться. А затем, когда человек выходит из зоны с противоположной стороны, его снова видно. Непонятно, зачем Мёртвая Зона, непонятно, польза от неё или вред, просто она есть.
– А мы когда были в походе, тоже ночевали в спальных мешках, – рассказывает Оля Чистякова. – Утром один мальчик весь оказался в крови. Мы испугались, стали его обтирать и искать на нём раны, а их не было. Начали рыться в его спальнике, а там были куриная лапка и окровавленный нож.
– Это-то всё страшное, – снова говорит Влад Куликов. – А вот йети у нас не очень боятся, просто всем интересно. Следы часто находят, у него ступня в длину полметра, а многие видели его самого. Один наш знакомый дядя захотел на него посмотреть и устроил засаду: развесил конфеты на деревьях, йети любят сладкое, и затаился рядом. Потом рассказывал, как и все остальные: ростом он метра три, весь покрыт бурой шерстью, а лицо чистое, человеческое.
Дети увлеклись. Они спорят, перебивают друг друга и рассказывают всё новые и новые истории, в том числе и о неопознанных летающих объектах, которых в Аше тоже многие видели и которые не раз и не два падали в окрестностях, сопровождаемые вспышкой света, после чего на местах падений всегда находили кусочки жести.
– Вы-то верите во всё это? – спрашиваю я Расуля Мусанифовича, когда грозные Уральские горы остаются далеко позади. – Если спросить мнение обывателей, они однозначно заявят, что всё это сказки.
И поэт отвечает мгновенно, не замешкавшись даже на миг:
– А кого интересует мнение обывателей? Лично меня – нет. Тут, Саша, самое лучшее перефразировать высказывание одного из американских президентов, если не ошибаюсь, это был Кеннеди: «Мнение обывателей не стоит и цента. Даже по обывательским вопросам».

*Аша (башк.) – ешь