Русский horror. Алексей Шолохов (Москва, Россия). Чулан

Петр удивился обстановке в комнате. Небольшая кровать сантиметров пятьдесят в ширину стояла в правом углу.

Скорее всего детская, — подумал Петя.

Рядом небольшая дверь. Так оно и должно быть по законам жанра. Детская комната, а в ней — чулан.

Детская комната это хорошо. Но Петя не помнил, как здесь оказался. Он сел на кровать; глаза привыкли к темноте. Петр посмотрел на входную дверь. Перевел взгляд на свои руки. В темноте они показались ему какими-то не родными, узловатыми и большими. Нет, обман зрения. Но то, что кулаки ужасно болели, обманом не было. Петя потерял ход времени, но ему показалось, что он долбит в эту дверь уже часа два. Еще одна странность была в этой комнате — в ней не было окон.

Чертовщина какая-то! Как я здесь оказался?

С детства Петю пугали всякие шкафы и чуланы. Он даже засыпал только, когда мама все проверит и оставит включенным ночник.

Петя встал и нервно заходил по комнате. Темнота теперь не пугала, она стала какой-то родной. Петр вдруг почувствовал себя в этой темной комнате, словно рыба в воде. Первобытный страх перед тьмой неожиданно исчез, но, тем не менее, нервничать он не перестал. Панику вызывала дверь чулана, а точнее то, что происходило за ней.

Долгое время (сколько точно, он сказать не мог) Петр слышал голоса из-за двери, ведущей в чулан. Приглушенные голоса, будто чудовища шептались у двери и ждали, когда Петя уснет.

Не спать! – приказал сам себе Петр. – Я ни в коем случае не должен спать!

Он продолжил ходить по черной комнате, то и дело, поглядывая на дверь чулана. Голоса стихли – они ждали. Петр тоже.

Дождался.

Петя успел прыгнуть под одеяло детской кровати за секунду до того, как из чулана кто-то вышел. Петра поразило то, что его не видят. Как минимум ноги должны были торчать из-под одеяла. Он даже чувствовал холодок. Скорее это был озноб, ощущаемый всем телом. Озноб от страха быть обнаруженным этими чудовищами.

Петр слышал, как существо из чулана ходило по комнате. Потом, что-то сказало и вышло из помещения. Он еще какое-то время лежал, не шевелясь.

Может, тварь заходила не одна? Ведь с кем-то же она говорила?

От этих мыслей голова шла кругом. Возможно, второе чудище сидит сейчас и ждет, когда Петя вылезет из своего укрытия. И тогда…

Петр содрогнулся, но нашел в себе силы выглянуть из-под одеяла. Ничего не произошло. Петр сел. Темнота снова стала густой. Он вгляделся в гуталиновую массу, окутавшую комнату. Нет, ни кого, если не считать самого Петра. Мало того, он не ощущал чьего-либо присутствия. Петр взглянул на дверь чулана. Несмотря на угрозу, таящуюся за ней, ему вдруг захотелось заглянуть в эту обитель монстров.

Петр встал и медленно подошел к чулану. Дверь была приоткрыта. Он осторожно заглянул в щель. В чулане было светлее, чем в его комнате. Петя приоткрыл дверь и высунул голову. Странный чулан поразил его объемами – он был как минимум раза в четыре больше спальни, в которую заточили Петра. И в этом противоестественной кладовой имелось окно.

Он вышел из (Петя теперь не знал, что правильнее называть чуланом) своей камеры и приблизился к кровати (справедливости ради, она тоже была раза в четыре больше той, на которой так неумело прятался Петр). На постели, укрывшись с головой, кто-то спал. Внимание Петра привлек снимок в хромированной рамке, стоящий на тумбочке. Он подошел и поднял портрет. Слабый свет луны, пробивающийся через щель между занавесками, дал ему рассмотреть, что это фото мальчика. Так и есть, это была его фотография. Он перевернул портрет, на задней стороне красивым каллиграфическим почерком было выведено: Петя, 11 лет.

Само присутствие кровати, тумбочки, окна и портретов в чулане наводило на абсурдную мысль: а кто из нас монстр? Но то, что это именно его снимок, Петю повергло в шок.

Он подошел к кровати и очень медленно, стараясь не разбудить того, кто там лежит, стянул одеяло с лица. Если бы на постели спал монстр с метровыми клыками, это его меньше поразило бы. На большой подушке покоилась голова мальчика лет десяти. В лунном свете Петр отчетливо видел, что мальчишка точная копия того, с фотографии, то есть его самого, только в детстве.

Он выронил портрет. Мальчик на кровати вздрогнул, но не проснулся, перевернулся на другой бок и снова тихо засопел. Петр ничего не понимал. Если мальчик это он, то кто же тогда он сам?! Петр медленно пошел к зеркалу, висящему над комодом у двери в… Петя запутался. Куда бы эта дверь ни вела, он вышел оттуда. И кто-то же его там запер?!

Петр еще не видел своего отражения, но уже знал, его ждет что-то ужасное. Он мысленно одернул себя.

Что я могу там увидеть, кроме собственного отражения? Да что угодно! Сегодня, что угодно.

Он, закрыв глаза, подошел к зеркалу. Оперся о комод и медленно открыл их. Сначала он ничего не увидел, только черную гладь. Через мгновение в овальном зеркале начали проступать контуры, а затем и детали отражаемого. Петр отскочил. Из овала на него смотрела четырьмя глазами зеленая тварь. Яйцевидная голова была увенчана гребешком из рогов, нос почти отсутствовал, ушей не было вообще, а из огромной, словно зев чемодана, пасти торчал ряд острых зубов. Петя вернулся к комоду, с другой стороны зеркала тварь тоже подошла. Петр поднял руку, чудище тоже подняло лапу с четырьмя узловатыми пальцами, заканчивающимися острыми когтями. Петя, все еще не понимая, что в зеркале он сам, да и что тут греха таить, что он вовсе никакой не Петя, провел рукой по голове. Когда нащупал такие же наросты, как и у скалящейся из зеркала твари, он задрожал всем телом и начал медленно отступать от ненавистного отражения. Собственного отражения!

— Ну что убедился?

Он обернулся на голос. В дверях чулана? стояла такая же зеленая тварь, как в зеркале. Такая же как и он!

— Пойдем домой, а?

Он все вспомнил. Это было его навязчивой идеей – жить как люди. А в дверях чулана… Да, да, чулан его дом. В дверях его дома стоял его гребаное второе «я», смирившееся со своей участью.

— Ну, ты идешь или нет? – Двойник открыл шире дверь и отошел в сторону, пропуская его.

Он, молча, вошел. Очень хотелось выть. Сел на свою кровать.

Теперь все встало на свои места. Даже если бы он не спрятался тогда, его бы все равно не увидели. Потому что их видят только дети. Мерзкие дети, которые потакая своим страхам, заперли их в чуланы, под кровати, на чердаки и под лестницы. Но он очень хотел отсюда выбраться, спать на большой постели и, пусть это было его капризом, жутко хотел, чтобы ему желали спокойной ночи. Но этот гадкий мальчишка лишил его всего этого. Чудовище в темном углу чулана оскалилось, издавая утробный звук.

Завтра он снова выйдет и утащит пацана в чулан, а сам ляжет в его кровать. Завтра!

Но Монстр еще не знал, что навсегда заперт в чулане. Он каждый раз будет выходить ночью, пугаться своего отражения, вспоминать, кто он и кто его заточил в душном чулане, а потом засыпать с мыслью о мести. А наследующий день все то же самое, пока ребенок не захочет его отпустить. Перестанет бояться и отпустит, да и то ненадолго.

Пока в мире есть страх Монстры обречены жить в чуланах.