Русский horror. Анастасия Григорьева (ст. Ясенская Краснодарского края, Россия). Девушка в белом

«Ах» – сделав глубокий вдох, он очнулся, но как только попытался сесть, то обо что-то ударился головой и с удивлённым «Ой» снова рухнул на спину.
Он долго не мог понять, открыты у него глаза или закрыты: темнота вокруг была всепоглощающей. И как он не пытался разглядеть поднятую почти к самому лицу руку, ничего у него не выходило. «Что же происходит?» – подумал он недоумённо. «Сара!» – крикнул он как можно громче. Но слова громом ударили только по его собственным ушам. Тогда он протянул руку вверх и дотронулся до какой-то шершавой деревянной поверхности.
Снова только недоумение и пустота в нудно пульсирующей голове.
Тогда он резко выбросил руки в обе стороны, уже начиная с ужасом догадываться, что же с ним произошло. Через секунду, когда его руки упёрлись в обитые мягкой тканью стенки, он понял, что его самые худшие прогнозы оправдались. «Я в гробу» – хрипло прошептал он. Это было последнее, что он подумал перед тем, как его с головой накрыла волна паники. Он истошно завопил: «Выпустите меня!» – и забился в истерике, колотя изо всех сил руками и ногами по крышке своего гроба.
Сколько времени он так провёл, он бы не смог точно сказать. Внутри тёмного узкого пространства течение времени как-то изменилось. Так или иначе, в конце концов, он всё-таки оставил на время (как он для себя решил) свои попытки выбить крышку и замер, тяжело дыша. Слёзы градом лились из его ничего не видящих глаз. «Чёрт, как же так». – прошептал он и внезапно осознал, что очень хочет пить. «Ладно, надо успокоиться. – убеждал он себя мысленно – Не надо паники. Может, меня ещё не закопали. Может, я только лежу где-нибудь, допустим, в церкви. И меня будут отпевать только этим вечером». Эти мысли не утешали, зато давали надежду, хоть какую-то. «Когда я выберусь отсюда, то обязательно сразу же выпью большущую кружку светлого пива. Да!» – он даже облизнул шершавым языком потрескавшиеся губы при этой мысли. «Вот так всё просто – выбиваю крышку, вылезаю из этого проклятого ящика целый и невредимый и пью любимое пиво» – Джек даже попытался улыбнуться.
«А что ты будешь делать, если тебя уже похоронили, умник?» – прошептал незнакомый голос в его голове. Джек от неожиданности замер. «Нет, это вряд ли». – он попытался произнести это как можно увереннее, но его голос жалобно дрогнул. Голос в голове вроде бы умолк, и тогда Джек начал прислушиваться к звукам снаружи. Должна же быть возле его гроба хоть какая-то возня? Священник готовит там что-нибудь к церемонии, и бродит тут, окропляя всё святой водой. Джек нервно хихикнул. Он никогда не был на похоронах и поэтому точно не знал, что должны делать в этом случае священники. Ну, они произносят молитвы и разные речи, когда гроб опускают в могилу, это Джек видел в фильмах, а что они делают до церемонии? Джек перестал напрягать мозг и полностью превратился в слух. Прошло какое-то время, но он так и не смог уловить ни звука: ни шороха ног по полу, ни каких-нибудь голосов, ни звяканья каких-нибудь церковных предметов. Внезапно его осенила идея: в церкви должно пахнуть ладаном! Он стал отчаянно втягивать носом воздух, как ищейка, вынюхивать предполагаемые стыки гроба, до которых мог дотянуться, но так ничего и не почувствовал. Если не считать едкого запаха его пота.
« Чёрт! – крикнул он во всю мощь своих лёгких и начал снова барабанить кулаками по крышке гроба. – Есть там кто-нибудь?!! Я здесь! Я жив!»
Через некоторое время Джек устал кричать, замолчал и стал прислушиваться. Может, кто-то его всё-таки услышал?
«Если бы тебя хоть кто-то услышал, то давно прибежал бы и освободил тебя. – заметил, вновь откуда-то взявшийся, голос. – Джеки, не будь дураком. Ты же понимаешь, что тебя уже закопали». «И очень скоро ты умрёшь здесь от удушья». – равнодушно констатировал он.
«Нет! – крикнул Джек и со всей злости снова ударил по крышке. – Ты врёшь! Этого просто не может быть!» После этого удара его правую руку по самый локоть пронзила адская боль. Джек тихо завыл и прижал ушибленную руку к груди. «Этого не может быть – тихо прошептал он, глядя невидящими глазами прямо перед собой. – Не могло такое со мной случиться.» Он продолжал это тихо повторять как мантру, в то время как мокрые солёные ручейки слёз текли по его щекам, застревая в уже начавшей пробиваться щетине.
Лёжа так, он начал вспоминать, что же с ним было до всего этого.
Он работал дантистом. Его жена Сара сидела дома с двумя их детьми: Кэти и Тедом. Он отлично помнил, как пришёл вечером домой, после очередного совещания в клинике, было около шести часов. Вся их семья расселась за большим столом на кухне, чтобы тихо, мирно поужинать. «По-моему, мы ели тем вечером жаренный бифштекс с картофелем …Да, точно. Так оно и было.» – вспоминал Джек. Он вспомнил, как рассказывал жене о проведённом дне, отрезая кусок за куском от мяса и отправляя их в рот. А Сара слушала и кивала. Вот только дети этим вечером было особенно озорливы и никак не хотели спокойно сидеть и есть. Кэти начала дразнить Теда «маленьким цыплёнком», он ответил ей ударом по спине, она пнула его ногой. У Джека весь день ужасно болела голова, и он начинал испытывать крайнее раздражение.. Последней каплей было то, что Тед начал бросаться в сестру картофельным пюре. Терпение Джека было на пределе. Он резко вскочил со стула, чтобы громко прикрикнуть на сына и прекратить это безобразие. Он открыл рот, но не смог издать ни звука: не разжёванный кусочек мяса провалился далеко в горло и застрял там намертво. Джек начал задыхаться и повалился на пол как безжизненный куль с картошкой. Он с хрипом пытался втянуть в себя хоть немного воздуха, но все его попытки сделать это были бесплодны. В глазах у Джека всё поплыло. Последнее, что он увидел, это перекошенное от ужаса лицо своей жены, склонившейся над ним и трясущей его за плечо. Она кричала :«Джек! Джек, что с тобой?!». А потом его поглотила тьма.
«И вот, теперь я здесь. – мрачно констатировал шёпотом Джек, продолжая тихо плакать – Я заколочен в этом гробу заживо.» От этих мыслей он зарыдал с новой силой и снова заколотил теперь уже только здоровой рукой по крышке своего гроба.
«Эй, кто-нибудь! Я здесь! Помогите! Я жив!» – кричал он до тех пор, пока окончательно не охрип и не оглох от собственных воплей. Никто не пришёл и не спас его. Когда он ,наконец, замолчал, на него сразу же обрушилась ужасающая давящая тишина. Кровь шумно пульсировала в его висках, но это не мешало ему услышать низкий гул, на грани слышимости. В этот момент он осознал. как звучит полнейшая тишина.. Но хуже всего был не этот давящий на уши гул, и не адски болящие, разодранные в кровь руки, и даже не ужасающе шершавый, не ворочающийся (как дохлая собака) в пересохшем горле, язык, а то, что здесь становилось ужасающе душно и было уже довольно тяжело дышать.
«Очень скоро ты задохнёшься здесь. – снова прошептал голос внутри головы Джека. – Даже, если тебя ещё не похоронили, ты всё равно умрёшь от удушья. И тогда они похоронят уже твоё мёртвое тело.» «Заткнись. – сквозь зубы прошипел Джек, пот ручейками стекал по его лицу и шее. Он также чувствовал, что его спина полностью промокла. – Я выберусь отсюда! Слышишь?» Но голос ничего ему не ответил и похоже замолк надолго.
Через некоторое время Джек начал проваливаться в забытие. Его сознание то отключалось, то вновь выплывало на поверхность. Его постоянно посещали различные ведения. То к нему подходила мать, толкала его, чтобы он проснулся, потому что пора идти в школу. То перед его глазами из темноты появлялся старый друг – сосед Джека – Питер и настойчиво просил его сходить поиграть с ним в гольф. В конце концов, лица и ситуации напрочь перемешались в его голове, и он уже не мог определить: происходит всё это на самом деле или он спит, или он уже умер. В редкие минуты, когда Джек всплывал из галлюцинаторного бреда, он изо всех сил, которые у него еще остались, барабанил руками и ногами по крышке гроба, уже не замечая ни боли, ни липкой крови, которая уже полностью покрыла его изодранные руки. Он также уже не понимал, что больше не может кричать, а только хрипит, как смертельно раненое животное.
Потом ему было видение.
Он вроде был в сознании, когда вдруг почувствовал чьё-то холодное прикосновение к своей правой ноге. Через мгновение и на вторую ногу легла чья-то уверенная рука. Джек понял, что по нему кто-то ползёт, но у него уже не было сил бороться. Он лишь смог немного приподнять голову и расширившимися от страха глазами уставиться в темноту. Через несколько мгновений он увидел бледную хрупкую девушку с чёрными, как ночь, волосами и иссиня чёрными огромными глазами без зрачков. Она была одета в полупрозрачное белое платье-балахон и как будто слегка светилась изнутри. Она пристально, не мигая, смотрела своими бездонными глазами в лицо Джека и ползла всё выше . Вот она уже схватилась руками за его предплечья и подтягивалась, больно сдавив его руки. «Что тебе нужно?» – спросил Джек одними губами. Девушка уселась к нему на грудь и наклонила голову низко-низко, так, что Джек даже почувствовал её ледяное дыхание, когда она прошипела, не шевеля губами: «Я пришла за тобой, Джек. Твоя жизнь закончена.»
Джек не мог оторвать взгляда от этих огромных, вмещающих космическую бездну глаз. И он понял, что это действительно его конец.

***
Сара пришла на кладбище рано утром, с восходом солнца, неся в руках большую охапку красных хризантем. Всю ночь её терзали неясные кошмары, и она решила, не откладывая, навестить могилу своего мужа. В чёрном траурном платье, с опухшими от слёз глазам, она понуро брела по кладбищу, и прохладный осенний ветер нетерпеливо трепал её одежду.