Мистика. Алексей Шолохов (Москва, Россия). Возвращение

Через девять дней я вернулся.
Я намеренно вертелся возле подъезда в надежде, что меня заметят.
Я сидел на лавке, когда заметил, что они приближаются. Маму вели под руки какие-то тетки. Я их видел пару раз. Они работают с мамой.
Вот показался отец. Он шел, опустив голову.
Они шли с кладбища. С ними не было бабушки с Данюшей. Дане было три месяца, поэтому такие прогулки не для него. Они, наверное, сидят дома.
Как я скучал по дому.
Хотя я немного изменился, я все-таки надеялся, что меня узнают.
Подойдя к двери подъезда, никто из них даже не взглянул на меня. Никто. Кроме мамы. Она обернулась и, отбросив руки теток, направилась ко мне.
Мне хотелось кричать от счастья.
Она подошла. Минут пять она всматривалась в меня.
Сердце матери не обманешь! Она нагнулась ко мне, едва заметно улыбнулась и сказала: "Пойдем к нам".
С появлением Дани тогда — до моего возвращения — все пошло не так. Меня словно не замечали. Отец постоянно орал на меня. А мама... Мама даже не заступалась — как раньше. Они отдалились от меня. А тут: "Пойдем к нам".
Ни отец, ни мать меня не узнали. Хотя... Ну и пусть, зато я опять с ними.
Я жил в свое удовольствие. Пил что хотел, ел что хотел. Единственное условие: никогда не подходить к Даниле. Я так и делал... днем. А ночью я задушил его. Это нужно было сделать тогда, когда я еще не изменился. Ну, ничего, сейчас даже лучше — никто на меня и не подумает. Что с меня взять? Хе-хе.
Трудно было начать — брат все-таки. Но когда я начал, меня уже было не остановить. Я просто подошел к нему и лег сверху, закрыв ему рот и нос. Он даже не сопротивлялся.
Врачи заключили: "Захлебнулся рвотными массами во сне".
Маму увезли в больницу. Уж слишком сильно поразила ее смерть малыша. Отец ходил по квартире мрачнее тучи. И как-то странно на меня поглядывал.
Я не мог позволить ему нарушить мои планы.

Я сидел на диване и смотрел какую-то муть по ящику, когда увидел, что отец стоит на балконе. Он забрался на табурет и не то бельевую веревку натягивал, не то хотел повеситься. Хе-хе.
Я недолго думал. Я вообще, после того как стал таким, долго не думал. Все происходило само собой. Разбежавшись, я прыгнул отцу на спину. Он пошатнулся и, даже не пытаясь за что-нибудь ухватиться (будто того и ждал, что его выбросят), вывалился с балкона. Как только он перевалился через перила, я зашел в комнату и сел смотреть телек. Показывали мамин любимый сериал.
Я обязательно ее дождусь.
Когда выломали дверь и куча народу стала бегать по квартире, я незаметно вышел на улицу. Лучше переждать где-нибудь. Нет, меня не заподозрили. Я слышал, как двое говорили, что, мол, мужик не выдержал потери двоих детей, да и жена, похоже, спятила.
Через три дня вернулась мама.
Я сидел у подъезда. Она опять остановилась и сказала: "Вдвоем мы с тобой остались". Сказала и пошла дальше. Я принял это за приглашение войти.
Мама все время гладила меня и прижимала к себе. Мне кажется, она меня узнала. А если нет, то я сделаю все, чтобы это случилось.
До своего возвращения я был маминым сыном Андрюшей. Единственным и оттого, наверное, особенно счастливым. Меня любила мама ну прямо как сейчас.
Когда появился Данила — этот вечно орущий карлик — все пошло наперекосяк...
Мне же всего девять лет, мне нужна ваша любовь!!!
Я терпел, ждал три месяца. Потом решил: хватит. Залез в аптечку и съел кучу каких-то таблеток. Знаете, засыпая, я почувствовал родительскую любовь. Они носились только вокруг меня, позабыв о своем драгоценном младенце.
Я уснул.
Когда я открыл глаза, то сразу не понял, где я и что со мной. Я чувствовал себя так легко, будто сбросил тяжелую ношу. Потом понял, что вроде бы жив и сижу на земле у своего подъезда. Я осмотрел себя и все понял. Мне кажется, каждый мальчик хотел хотя бы на один день стать таким.
Теперь все будет хорошо. Мы с мамой проживем долгую и счастливую жизнь. Мама, правда, немного не в себе, но и я ведь не в себе. Хе-хе. Но я видел, что она любит меня такого, какой я есть, а я люблю ее.
Я подбежал к ней, запрыгнул на колени и, громко урча, стал тереться об ее руку.
И, знаете, быть котом не так уж и плохо.
А мама, я думаю, выздоровеет. Я ведь вернулся.
Вчера она принесла еще котенка. Я пока присматриваюсь к нему. Я понял — это Даня. Он тоже вернулся. Но делает вид, что не узнает нас, думаю, это ненадолго.
Теперь я был уверен, папа тоже вернется. Я лег на подоконник и стал ждать.



22 марта 2007 г.