Арт-поэзия. Олег Романов (пос. Ташенка, Касимовский р-н, Рязанская обл.). Блядская жизнь

«Газик» ему, Воваю Борисову из деревни Жданово, достался не первой свежести. .Крыльями хлопал, словно петух, разве что не кука-ре-кал .Предколхоза новую «пятьдесят третью» — самосвал-трёхтонку пожалел ему .Бобу отдал, который только из армии пришёл .Права улыбнулись у Вовы .На год лишали .В дрибодан напился — до чёртиков с синими рожицами — и попался инспектору, который даже родного брата ловил со смешуёчками: «Ваши плавишки ?» — и все — каюк удостоверению .Букву «Р» — не выговаривал рыжий «гаишник» по прозвищу: Вась-Вася — один на весь район .. Слесарил Вовай. Что-то или кто-то помогал ему не терять силу духа и оберегал от болезней. Мог в сугробе переночевать! Долго не брал руля в руки, и шофёра в гараже после «отсидки» в смотровых ямах — потешались над его выкрутасами за баранкой. Пузень отъел — мешался. Рулём на кочках по чреву чертил. Движение на машине задним ходом для него проблемой стало. По наследству от деда-шофёра по прозвищу Тагаш, вышедшего на пенсион — зеркала на кабине стояли вразнобой — выпуклое и вогнутое. Одно приближало, другое отдаляло задний вид. Однако горе-шофёр всё ж приспособился. Становился левой ногой на подножку, распахнув дверку, и смотрел, нет — ли сзади препятствия и только после этого газовал правой ступней по «газульке». Пухлый — мужик в самом соку — круглолицый Вовай, с открытой всем ветрам в любое время года седовласой грудью, своим заметным в распах фуфайки пивным арбузом, таким спелым, что и «хвостик» под ним едва не отвалился, походил на Винни-Пуха! В одежде он ходил замурзанной, как отрёпыш. На замечания супружницы — не реагировал. Цвёл лишь, как девушка румяная, стеснялся. Приползёт домой чуть ли не на карачках — шалтай-болтай и бух в кресло хрястнется, прямо такой замурзанный, хоть разговорись. Словно мать с детства к культуре не приучила. Штаны, в дырках, в которые видны волосатые ноги, постоянно мели пыль бахромой внизу и блестели от тавота на коленях. Отчепушит супружница, старая и страшная, как атомная война — встанет и прихожую на шаболик переползёт и захрапит, захрюкает, словно боров в хлеву. .Была у Вовая в привычках и своя изюминка .Ну, не мог человек сесть за руль без рукавиц даже в жару .Говорил аллергия .На самом деле, всем окружающим думалось — нервишки не позволяли .У него вообще с детства, рассказывали односельчане — «синдром белого халата» .На предрейсовом медосмотре — постоянно давление вскакивало .Медичка места не находила себе — подписывать ли путёвку ?А Вовчик и в ус не дует .Знает про себя .Как врача в белом халате увидит — чуть не бежит .Ногти у него на руках — всегда большие .Обрезать боится !Если жена Оляня уговорит — давался и то не всегда .Так вот Ольгуша — больше прямо кусачками у пьяного ногтища отщёлкивала !Ольга — главбухом ушлым в колхозе «Россия» была .Это куры от себя гребут .А она наоборот !Муженька-то помоложе себя нашла, да упустила с этими своими вечными цифрами, да отчётами .Закозебривать стал капитально, в руль приходить .Налево, правда, не ходил — не смел .Затрещин боялся .Жинка не спустит и всегда леща может отпустить со всего размаху .Звал он её «моя вонючка» !Ибо она всегда на него брехала, как пёс-пустобрёх в дырявой конуре .Единственная дочь, тоже Оля, в Москве давно была по блату пристроена .При шикарном бассейне трудилась .Всегда в тепле .Из колхоза шло свежайшее: мясо, овощи — с попутным транспортом .А оттуда изредка: колбаса по 2 рубля 20 копеек .Масло, сыр, сосиски присылалось родителям .Сама дочка сыта и семья её — тоже .А папа Вовай даже парсука домашнего прирезать боялся вон убегал, если мужики резали и палили шерсть на шкуре — паяльными лампами или соломой обкладывали на земле и поджигали .Приходил, когда мужики уже ушами поросячьими хрустели — лишь за ушами пищало у них .И мясца-свеженинки с печёнкой и внутренним сальцом сладеньким от Ольги ждали .Смел Вовок лишь за рулём был .Да и то, когда под мухой !На колхозных дорогах — море по колено пьянчам .Сами шофёра шутили, говорили: кирпич на газ и в кузов с бабой !Никуда не улетишь, и никто не поймает .Трындил и Вовай в рейсах всю дорогу байки с подхваченными «грачами» .Ведь недаром в колхозе к нему кликуха прилипла — Живая Газета .Нет не из-за сплетен — из-за новостей .Да и сам он был прилипчивым .Попутчиц, особенно любил .Все двадцатик подбросят, и к концу трудового дня трёшка на пузырь сгоношится в «лопатничке», где есть потайное отделеньице с пластмассовой молнией — загашник от жены Ольгуни .Трассы, как огня боялся .Но посылали — ехал, куда денешься и в Касимов, например, на нефтебазу за автолом и дизельным маслом, даже негрол зимой умудрялся в оттепель накачать ручным насосом в 200 литровые бочки .. .Не раз бывало гаишник на жёлто-синем мотоцикле «Урале» своём с малиновыми фарами противотуманками и синей мигалкой на коляске, черно-белой палкой тормозит .А Вовая уже колотун бьёт .Только увидев жезл милицейский, Вовчик сразу же встреплет себе волоса .Особенно роскошный чуб взъерошит, которым гордился, с проседью .Дыбом волоски седые и на груди они встают у него !А вихор из-под кепки дрожит как овечий хвост .И руки в рукавицах пульсируют, и морда дёргается, красная, как помидор — кирпича просит, прямо пачка, по-русски сказать !Нос у него постоянно синий, приплюснутый .Глазки маленькие, как у свиньи все жиром заплыли, и папироска, смятая по зековски в гармошку словно сапог-кирзач — из одного уголка рта в другой истерически бегает, будто живая .Взглянет инспектор опытным глазком и выдавит из себя «диагноз» вздохнув: «Ты пьяный !Пойдём в трубочку дышать» .Снимет краги, засунет в шлем на руле .Откинет дерматиновый полог люльки и достанет раскладной офицерский планшет с жёлтой слюдой внутри .Пойдёт Вовай как мышь к змее, а она, трубочка, и, не окрасится !Отпускает милиционер .Только головой покачает .Не знает, что Вовай успел-таки, не только в пустую бутылку, помочиться, но и махнуть всю поллитру с собственной уриной — не поморщившись с другой стороны машины !Инспектор не видел трюка шофёрского пока прибамбасы доставал из люльки .. Чего греха таить, не любил, Вовай трудиться, тем более честно, старался быстрее встать с автомобилем на ремонт. В парке его всегда с радостью ждала шоферня. Другим алчным на деньги водилам — то сахар в бензобак накидают, чтоб не завёл — провозился, выгодный рейс потерял. А возмутится молодой водила и сырое яйцо в картер выльют, чтоб мотор запороть. А Воваю нет. Обормотом не был — ценили. Любили в гараже и прозвали Живой Газетой — не за бабьи сплетни, а что душу изливал. Квасил постоянно. Похмелялся, он обычно, целой поллитрой! После калымов — лопатник всегда полный шеболастыми рублями и от жены заначка припрятана. Водяры брал много. Всем стоявшим на ремонте — перепадал стопарик. Как такого задеть? Пока диспетчер МарьВанна — путёвки выписывает, трубы-то горят, он успеет сбегать в «Кооперацию», промочить горло. В столовку не ходил. «Чай пить — только палец двадцать первый гноить! » — говорил,  — Брандахлыст какой то, а не чай«. Любил похавать из собранного женой тормозка, и залезть под авто, привязать обе руки к кардану и тут же вырубиться в акробатической позе. В таком положении он и храпел, и струил газы! Особенно после сала с чесночком. Чевересочка свойская — во рту тает, и польза одна. Ведь в животе кишка кишке не бьёт по башке! Аппетит-то — волчий у человека с таким пузищем. Вот наше трепало, что в рот ни попало и мнёт! Диспетчерша МарьИвана выйдет за ворота, дальше «пост» покидать нельзя, рация, телефон, да и вмиг шофёра чистый бланк путёвки уволокут, чтоб без помех левачить, посмотрит — работает водила на ремонте. Только ноги торчат из-под машины. Потом и мотор заведётся, газы ядовитые пойдут. Понюхает щекочущий нос, острый аромат. Плюнет в пыль и уйдёт — ставить галочку в журнал карандашиком возле восьмёрки старушка. .Если уходили в запой скотники, на близлежащей ферме, главный инженер с парторгом всегда шли за ним, Воваем .Он шёл безропотно, как мышь в пасть к ужу и работал со скребком .Запах «добра» его не пугал, а чистота быта не прельщала .Отсюда со скотного двора и до шинка ближе !В обед Вовок любил постучать костяшками домино или в картишки перекинуться с работягами .Если человечка не хватало — слесаря, заядлые картёжники, пойдут и разбудят его под машиной .В карты играли в «секу» на деньги или на интерес, если начальства не было .Ставили редко по рваному рублю все больше по «копейке» или «двушке» .А так обычно в «козла» резались .Трое на трое, где «шаха» — шестёрка крестей — главная карта и ловит крестовую даму — «маму» .Играли на вылет — двумя партиями .Короткими, восковыми пальцами Вовай сжимал веер потрёпанных самодельных карт с черно-белыми эротическими фотками, весёлыми, как их звали — зековской работы !Вот где шла азартная пляска рук !Дело чуть ли не до драки доходило .Ребятишки «треплются», за шкирку хватаются в азарте .Гляшь — уже чуть ли не подрались .А дерутся, как бабы — любя, больше за волосья хватаются .Картами лупцуются по сурёшкам !Вот здесь и начиналось, успокоение .Все новости от Вовая узнавали !Кто с кем .Где когда .Как молодой с усиками водитель молоканки по прозвищу Кэнт — столб по-пьяни поцеловал .Дорогу он ему перебегал .И утром ехал со смятым крылом в колхозный парк на починку .А фара вбок на дома светила: «Чего мол, там Райка Воронина и с кем делает-то ?» .Курил Вовай «Беломорканал» постоянно и когда тесть его по прозвищу: Чомби у них в доме умер (в войну он был танкистом на «t-60» .Даже к сослуживцу генералу в Кремль ездил, но в фуфайке и валенцах в галошах и не пустили в таком виде .Тронешься плохо на «Т-60» — запорешь танк, и под расстрел подведут, научился и зятя научил многому .Горели танки, бензиновые, как факелы, но выжил .В последнее время они свою пенсию со старухой — отдавали детям — алкашам, а сами побирались по соседям) за сундуком, на котором спал Вовай, нашли и вымели ведра четыре окурков .Чтобы они там не загорелись ненароком — рядом, на подоконнике, у него всегда стояла консервная банка из-под «Килек в томате» с водой .Польёт туда шипанут немного по-кошачьи и все .До колхоза «Россия» — трудился он в городе, в «Водоканале» .Ездил на замурзанном «ЮМЗ» по таким буеракам и канавам опираясь ковшом, чтоб не свалится на бок .При этом и колеса у трактора не расставлял — ленился .Но сегодня игра в карты у него не шла .Быстро схлопотав козла и вылетев он рассказал шоферне и замурзанным трактористам-механизаторам байку тестюка вот про что: — В 50-е годы, когда и дорог-то путевых от Касимова до столицы не было .Послали меня в рейс до Москвы на «захаре» — так звали тогда пятитонку «ЗИС» — зимой 19 декабря в сорокаградусный мороз .А так как шоссейки ещё не было и машины ходили раз в полгода, была ситуация у шофёра как в песне Высоцкого: «Пусть этот МАЗ огнём горит» .Ехал-ехал «захарка» мой, да встал как вкопанный в дремучем лесу и заглох .Крутил, крутил шестицилиндровый движок я кривым стартером и ногами на него прыгал .Никакого толку .И бобину перемыкал куском проволоки .Стали руки в рукавицах деревенеть и ноги в обсоюзенных чёсанках не слушаться и уши посинели — чуть не отваливаются .Радиатор стало прихватывать .Слил воду на дорогу и залез в кабину .То ли заснул, то ли замерзать стал и эйфория наступила .Только вижу, выходит из леса мужик с бородкой и с батогом в длиннополой одежде вроде из мешковины и с капюшоном .Собрался я уже замерзать, как вдруг дедушка мне в кабину стучит: «Давай, сынок, пособлю» .Сначала хотел его было послать ну, а потом решил: чем черт не шутит .Приставил дедок посох к буферу .Крутнул кривой стартер одной рукой .Мотор и завёлся с пол-тыка !Толкнул машину и та поехала !Выскочил тесть из кабины старика поблагодарить, а его нет — след простыл .И вокруг никого — тишина мёртвая .Долго набивал снегом радиатор .Но доехал, груз сдал и домой вернулся .Приехал, смотрит, а у мамы перед иконой лампадка горит .Глянул на образ а это как раз тот старичок — Николай Чудотворец !Перестройка началась на этом месте, и поставили часовеньку !И лампадка тлеет до сих пор .Вот те крест святой, не вру .. Мужики и карты отбросили, рты поразинули: «Бог никак приходил? ». Вот тебе и сон кривой, как стартер, да в руку! А Вовай уже следующую байку загибает: — Моя позавчера в магазине «Комиссионом» стояла, в очереди, продавец кричит кассиру: — Вика, выбей этому мужчине печёнку и перебей ему яйца на кисель! Говорит, выползали все в слезах из «Продуктов» в Касимове. Не успел стихнуть хохот, а Живая Газета продолжает: — Вчера приснилось. Нисколько не вру. Мужички у магазина из-за бутылки повздорили. Я вмешался. Враз у одного в руке выкидуха блеснула и мне в печень. «Скорая» приехала быстро. Хорошо народу рядом много и телефон работал. Спасибо продавщице. И нож из пуза не выдернули. Бабе позвонили. Приехала она следом в больницу. Ей говорят: «Муж умер — везите гроб». Привезла она меня в гробу домой. В морге переодели, и марафет на лице навели, как жених лежу. Только не улыбаясь. Пока моя воду из вёдер выплеснула и зеркала позанавешивала полотенцами. Народ прощаться повалил. Оборачивается. А я в гробу стою прилюдно! Она бух в обморок. Вылез — еле откачали сердешную. Нож-то до печени не достал. Померил потом — коробок от пупка вниз и коробок от пупка в сторону. Здесь у меня смертельно опасных органов нет. А пузо врачи добротно зашили! А сердце остановилось от одного вида белых халатов. .Мужики рты закрыть не успели, как входит с обеда в диспетчерскую МарьВанна и орёт: «О понакурили, хоть топор вешай» .И хвать со стола карты с «веселыми» и давай их рвать на мелкие кусочки .А потом и говорит: «К телефону тебя Вовай, твоя .Дочка родила !» .. Долгую и счастливую жизнь прожил Вовай, когда умер — никто не поверил. Утка мол. После похорон односельчанина он ночью пошёл к ним похмеляться, но будить никого не стал и выпил первую попавшую под руку «чебурашку», в которой оказалась жидкость, для заморозки трупа выданная врачом на дом хозяевам. Гроб делали не стандартный, коронили всем колхозом. Шофёра подудели, нажав одновременно на бибикалки. На кладбище я его и увидел. На фотке. Поздоровкался и вспомнил его блядскую жизнь. Сел и записал.