Критический реализм. Виктор Афоничев (Искитим, Новосибирская обл., Россия). Глаз Божий

1

Сегодня на утреннем разводе второго отдельного батальона ДПС города N-ска объявили результаты переаттестации. С итогами работы комиссии ознакомил своих подчинённых командир батальона, который накануне вечером на руки получил соответствующий приказ в областном управлении.

В числе достойных звания полицейского в полном составе оказался весь второй отдельный батальон ДПС города N-ска. Не прошли аттестацию только незанятые должности в количестве трёх единиц. После зачтения приказа, оторвав взгляд от бумаги, командир батальона произнёс: « Как сказал наш министр, за моей спиной, то есть за его спиной, в прошлом, заметьте – в прошлом, остались взяточничество, злоупотребления служебными полномочиями, коррупция и весь негатив, – громче добавив. – Нету его сегодня. В новой структуре остались только лучшие из лучших!» Ухмылка пробежала по лицам подчинённых. «Вольно! Разойдись. Приступить к несению службы», – в завершении своей речи скомандовал командир.

Одним из дослужившихся до звания полицейского оказался старший лейтенант Павел Сергеевич Хлынцев. Когда-то он, попав на службу в милицию, (туда пристроил его родной дядя полковник Иван Павлович Хлынцев), благодаря этому не попал в тюрьму. До того момента он регулярно пьяный гонял по N-ску на отцовской машине, его останавливали, составляли протоколы, привлекали. Теперь он делает то же самое на служебной машине, но никто уже не задаёт вопросов.

– Товарищ майор, разрешите обратиться, – произнёс Хлынцев.

– Да, слушаю.

– Теперь как правильно к нам обращаться: товарищ полицейский или господин полицейский?

– По этому вопросу пока директивы никакой не поступало, но в новостях я слышал, что наш министр журналистам дал ответ, что приемлемо и так, и так.

– А, правда, что после некоторого времени нас из полиции в жандармерию переименуют?

Помня, что у Хлынцева дядя ходит в чине полковника, командир к этому вопросу отнёсся серьёзно.

– У тебя, откуда такая информация? – сверля глазами подчиненного, спросил он.

– Вчера в Интернете прочитал, что нынешнее переименование – это.., – дальше споткнулся Хлынцев в изложении своей мысли, почесал за ухом, после чего, простодушно выпалил: – Наведение понтов. Когда весь этот форшмак вскроется, новую вывеску нарисуют – жандармерия.

– Нет, такой вопрос пока не рассматривается, – ответил майор уже с видом человека знающего всё.

Вечером Хлынцев с напарником и ещё один экипаж ДПС отмечали свой новый статус в придорожном кафе «У Гарика». Кроме них в полутёмном зале находились: два харчующиеся крупных мужика дальнобойщика с серыми от дорожной копоти лицами и пахнущие солярой, а также группа братков с гайками на пальцах и с цепями на шее без передышки опрокидывающие в себя одна за другой стопки с водкой. Первые наедались впрок, вторые снимали стресс.

– Что за ситуация? Как себя вести? Сплошная шняга. Раньше аккуратно взлохматил фраера, с кем надо поделился и всё нормалёк. Теперь тема тёмная. Делиться никто не отменял, а как лохматить – не понятно, – жаловался коллегам на прозу жизни один из новоиспечённых полицейских.

– В натуре народ бурагозит. Тормознёшь какой-нибудь лоховоз, шпак за рулём не дать, не взять – натуральный лепила, а туда же – бузу затирает. «Представьтесь», – требует. Всё на сотовый снимает. Так и подмывает вальцануть ему в бубен! – впечатлениями о своих трудовых буднях делился уже другой полицейский.

– Это, пацаны, всё ерунда. Тут в Интернете аэску зацепил, мол, тему перетирают в Москве, чтобы в каждую машину ДПС поставить видеофиксаторы. Что это значит? – предложив сотоварищам пошевелить мозгами, вклинился в разговор Хлынцев.

В ответ получил следующего содержания умственный выхлоп одного из коллег:

– Вилы.

– Пацаны, а я скажу: « «Дом – 2» конкретно отдыхает». И это не всё. По окончании смены будем проходить ещё тест на полиграфе, – своё виденье ситуации изложил Хлынцев.

– Это что такое? – задал вопрос коллега.

– По-простецки – детектор лжи, – пояснил Хлынцев. – Каждый день будут прессовать на этом аппарате, задавая вопросы: «Брал деньги?! Сколько?» И яркий свет в глаза.

– Что они там, на кругу порожняк гонят?! – высказался один из полицейских.

– Понты бьют, – подытожил другой.

Вот такой был базар.

Первыми кафе покинули дальнобойщики, за столиками их сменили подъехавшие коллеги. Братки, рассчитавшись с официантом, разъехались по своим стрелкам. У полицейских при отчаливании возник спор, сначала между собой, потом с официантом: «Надо им платить джорджики или нет?» Выяснив, что Гарик – не фраер последний. Рассчитались.

Канарейка, то есть патрульный автомобиль, с включенной люстрой наверху, то есть с проблесковыми маячками, вёз домой двух гиббонов, то есть двух сотрудников ГИБДД: Хлынцева и его напарника. Руки Хлынцева лежали на рулевом колесе, у напарника они были вытянуты вдоль туловища. При движении транспортного средства тела двух гиббонов болтало из стороны в сторону. Они почти добрались до места, как их подрезала автобусная остановка. Столкновение избежать не удалось.



2



Спасатели и «скорая» приехали быстро. Хлынцева и его напарника извлекли из покорёженного автомобиля и отвезли в ближайшую больницу. Несмотря на серьёзность аварии, они были живы, хотя без сознания. За две минуты до происшествия от остановки отъехал автобус, поэтому никто не пострадал. Эта счастливая случайность связана с тем, что Гарик оказался настоящим пацаном, то есть те две минуты разницы ушли на выяснения в кафе его статуса и на расчёт полицейских с официантом.

В больнице нашим коматозникам были разные видения.

Первая галлюцинация – они по обмену опытом направлены в США в Оклахому. Сам шериф их приветствует в своём кабинете. Несмотря на то, что Хлынцеву в школе преподавали немецкий язык, а напарник вообще не помнил, чему его учили в школе, они, тем не менее, хорошо понимали речь шерифа.

– У нас в Америки нет отдельного подразделения в полиции, которое занималось бы дорожным движением, их функции выполняют обычные патрули, – делился опытом главный полицейский Оклахомы. – Вождение в Америки сильно отличается от российских реалий. У американцев с детства закладывается законопослушность. Поэтому соблюдение правил дорожного движения не подвергается сомнению. Выходцам из России первое время ездить здесь непривычно. Уступчивость и культура вождения в Америке отличается даже в лучшую сторону, чем Западной Европе. Из-за скоростного лимита, здесь нет такого количества аварий, и они не такие ужасные, как допустим в Германии. Хотя идиотов тоже хватает. В США правила дорожного движения соответствуют международным, но есть некоторые отличия. Главный принцип правил в Америке заключается в следовании здравому смыслу, а не закрепление каких-то формальных норм и положений, разрешений и запретов. Например, на перекрёстке, убедившись, что никому не создаёшь помеху, можно повернуть направо на красный свет. Совершенно непоколебимо правило пропускать пешеходов и не только на установленных переходах. Американцы никогда не оставляют машину в местах, запрещённых для парковки. Дорожные знаки в США выглядят немного по-другому и гораздо проще, так как обычно всё пишется словами. Допустим, знак «ограничение скорости» – белый прямоугольник, где чёрным цветом написано «SPEED LIMIT 50». Штрафы за нарушения составляют от двадцати пяти до нескольких сот долларов. Но упаси вас бог предложить полицейскому расплатиться на месте. В итоге – наручники и заключение под стражу. Поэтому оплата только через банк по соответствующей квитанции и акту. На здешних дорогах полицейских патрулей, как правило, не видно, но это вовсе не значит, что мы отсиживаемся в кустах, готовые пулей вылететь с радаром к нерадивому водителю. Для этого применяется видеонаблюдение и патрулирование на вертолётах с воздуха. Как только дежурный заметил нарушение, вызывается ближайшая патрульная машина, которая через несколько минут сядет на «хвост» нарушителю с мигающими фарами и включенной сиреной. Это не желание «агрессивного полицейского», чтобы ему освободили полосу. Это требование остановиться. В такой ситуации водителю предписано принять на обочину, заглушить двигатель, опустить боковое стекло, положить руки на руль и ждать, пока подойдёт полицейский. Если всё-таки патруль дежурит на дороге, то машина будет стоять перед опасным участком, а не как в России после, и на самом видном месте. Полиция не имеет права останавливать водителя без повода, даже под предлогом проверки документов. Американские полицейские люди доброжелательные, они реальные помощники на дороге и в городе. Система страховки от ДТП применяется в США уже давно. На «разбор полётов» в случаи любого инцидента уйдёт минимум времени. Надо только набрать «номер телефона спасения» – 911. Часто и без этого полицейский патруль, а при необходимости медицинская помощь и пожарные прибудут через несколько минут. Всё это благодаря тому, что почти все дороги контролируются видеокамерами и полицейскими вертолётами. То есть в Америке всё организовано для удобства человека.

После США наши герои с очень секретным заданием, с данной им легендой, что они русские мафиози – Паша Крутой и Саша Крученный, направились в Японию, где были внедрены в якудзу. Сам шеф, то есть оябун имел с ними беседу. Речь его для них была проста и понятна, перевода не требовала. Якудза – это настоящие пацаны, остальные катаги, то есть лохи. Тут уже они, рассказывая о себе, делились опытом с японцами. Японские бандиты отметили, что Паша Крутой и Саша Крученный – безпредельщики, каких свет не видывал, и в России созданы все условия для настоящих пацанов.

Прошло много времени, Хлынцев всё находиться без сознания. За это время власть повернулась лицом к народу. Павел Сергеевич лежит в отдельной палате, кругом чистота, можно даже сказать стерильность, всё покрашено в светлые тона, на окнах жалюзи. В больнице даже есть лекарства, зимой батареи горячие, летом работают кондиционеры, а врачи и санитарки вежливы и обходительны, и вдобавок ко всему разбираются в своём деле, но самое удивительное – выполняют свои обязанности. Труд эскулапов дал о себе знать, Хлынцев пришёл в сознание и стал поправляться. Когда здоровье наладилось, его выписали из больницы.

– Отец, за то время пока я лежал в больнице, как всё вокруг изменилось! – сидя дома за столом с родителями, отмечая своё выздоровление, делился своими впечатлениями Павел. – Ты меня сейчас вёз по городу, я не узнал свой город. Улицы чистые. На дороге никто ни кого не подрезает. И милиции нет, пардон, полиции. Я даже не узнаю тебя. Ты ехал со скоростью не более пятидесяти километров в час, на пешеходных переходах пропускал пешеходов и не сигналил им. Что случилось?

– Сынок, сейчас в каждой машине в обязательном порядке ставят видеофиксаторы, информация с них поступает в центр на большой компьютер, в народе прозванный «глаз бога». Который находиться где-то там.

Отец направил палец верх.

– Ещё на каждом столбу видеокамеры висят, с них информация тоже поступает на этот компьютер. Электронный мозг всё перерабатывает и выносит свой вердикт. Нарушил – отвечай. Штрафы нынче большие. А кто злостный нарушитель, лишают водительских прав пожизненно.

– А как же человеческий фактор? Полиция – свои люди, прокуратура – свои люди, – задал вопрос младший Хлынцев.

– Теперь нет человеческого фактора. Всё по закону. Кроме президента страны, депутатов и глав администраций разного уровня, ещё избираем всеобщим голосованием прокуроров и руководителей полиции. Любой, кто имеет необходимое образование и требуемый стаж работы на соответствующих должностях, имеет право выдвинуть свою кандидатуру на этот пост, простой регистрацией в Интернете на нужном сайте, – пояснил старший Хлынцев.

– Так легко? – удивился сын.

– Сложности начинаются потом, когда кандидат на детекторе лжи на вопросы электората отвечает. Ему: «Вы, имели связи с бандитами?» Он: «Нет». А лампочка горит, что врёт. На этом многие уважаемые люди погорели, – поведал отец.

– А если подмазать? На лапу дать? Кругом ведь люди, живые человечки. Всё подстроят, как надо, в компьютер изменения внесут, – не унимался Павел.

– Паша, сейчас наличных денег нет. Только электронные платежи. Ввоз валюты в страну запрещён, иностранцев пускают к нам при наличии банковской карты. Везде хитрые приборы: в магазине, в автобусе, в кассе на вокзале, которые идентифицируют личность человека. Подставил палец к умной машине, аппарат определил, кто ты есть таков, и достаточно ли у тебя на счету денег на данную покупку. Ещё раз задействовал свой палец, тем самым дав своё согласие на приобретение товара – и весь расчёт. Где тут на лапу дашь?! Ну, переведёшь ты деньги со своего счёта на счёт мздоимца, получиться равносильно, как явку с повинной оформил. Доходы и расходы прозрачны. Тем самым, сынок, с коррупцией в стране покончено. И знаешь, всё как-то произошло тихо, без всяких объявлений компаний.

– Отец, как вы сейчас живёте?

– Да не плохо, сынок, живём.



3

Что только не причудиться в бессознательном состоянии! Действительность была гораздо прозаичнее. После того, как Хлынцев стал подавать признаки жизни, его перевели в общую палату – помещение серое, пропитанное зловониями, где кроме него лежало ещё семь человек, один из них был его напарник. Родители постоянно дежурили в больнице, общаясь с медперсоналом; поднося, кому двести рублей, кому пятьсот. Да, и в аптеку приходилось регулярно бегать за лекарством, которое было нужно для закрепления положительных тенденций у больного, но почему-то Минздравсоцразвития так не считающий и по этой причине не включивший их в список необходимых медикаментов для снабжения больниц. Усилия родителей не прошли даром, Хлынцев выздоровел. Дома он узнал две новости: хорошую и плохую. Первая – на него и его напарника не будут открывать уголовное дело, тому посодействовал полковник Хлынцев. Дядя больше ничего сделать не смог, поэтому была и вторая новость – приказа об их аттестации на полицейских не было.