Юмор. Марат Валеев (п. Тура Красноярского края, Россия). Гвадалквивир

– Тону! — услышал Федор Дуняшин приглушенный крик. На водной глади реки он увидел чью– то медленно плывущую лысую голову. Федор бросил удочку и спросил:
— Слышь, мужик, а чего это тебе не спится? Чего здесь плаваешь в такую рань?
Лысый прохрипел:
— Так я это...Утопиться хотел.
Дуняшину стало любопытно, из– за чего это можно лишить себя жизни в такое прекрасное июльское утро. Он пошел параллельно курсу медленно плывущей головы.
— А зачем же ты хотел утопиться?
Лысый горестно вздохнул:
— Шеф достал, теща, заела. А тут еще жена заначку нашла и конфисковала.
— И только– то? — недоверчиво спросил Дуняшин.
— Да? А знаете, сколько там было? — обиделся несостоявшийся утопленник. — Три тысячи долларов! Я пять лет копил, даже в пиве себе отказывал.
— И на что же ты копил? Кстати, я — Федор. А как тебя зовут?
— Ипа. Ипполит то есть... Так вот, я хотел купить путевку и в Гондурас съездить, — наконец признался Ипа.
– К– куда? — Дуняшин от неожиданности споткнулся и чуть не оказался в воде рядом с Ипой. — Почему именно в Гондурас?
— У меня с детства прямо– таки жгучий интерес к этой стране. «Почему это именно Гондурасом у нас ругаются? — думал я. — Неужели у них там так все плохо?» И вообще, есть что– то загадочное, притягательное в названии этой страны. Ты только послушай: Гон– ду– рас!
— Сам ты Гондурас! — сердито сказал ему Федор Дуняшин. — Ну, нашла жена твою заначку... И что, из– за этого надо топиться? А не проще было дать ей по лбу?
— Что ты, что ты! — зашлепал руками по воде Ипа. — У нас не такие отношения...
— Да? — язвительно сказал Дуняшин. — А чего ты тогда бабки от нее заначиваешь?
— Ну, это так просто не объяснишь, — смутился Ипа. — Дело в том, что я одно время крепко выпивал, вот и осталась привычка к заначкам. Да и хотел жену уже поставить перед фактом: вот мол, Лизонька, у меня такая мечта, уже и возможность есть ее осуществить. И показал бы ей деньги...
— Да ты вылезай из воды– то, простынешь, — озабоченно сказал Дуняшин, протягивая руку Ипе. — Че ты голый– то полез топиться?
— А это чтобы сразу замерзнуть и утонуть от судороги, — сказал, выбираясь на берег, Ипа.
— Сам ты судорога! — с сожалением сказал Федор и, сняв с себя куртку, накинул ее на плечи Ипы. — Простынешь еще. Слушай, а можно бестактный вопрос?
– С– спрашивай, — разрешил Ипа. Видно было, что он замерз, и зубы его начали выбивать мелкую дробь.
— Чего ж ты не утонул– то, чего на помощь звал?
Ипа перестал дрожать и внимательно посмотрел в глаза Федору — не издевается ли? Но взор у Дуняшина был серьезный и участливый.
— Ты знаешь, передумал, — наконец доверительно сказал Ипа. — Уже когда в воду с моста летел, меня как ошпарило: «Дурак же ты, Ипполит, — подумал я. — Ну что тебе дался этот Гондурас? Если бы это и в самом деле была хорошая страна, разве бы ею ругались». И знаешь, что я надумал?
— Ну, ну, — заинтригованно спросил Федор.
— Начну заново копить деньги на поездку на Гвадалквивир...
— Тьфу, блин! Ну, ты и урод! — в сердцах сплюнул Дуняшин. — Это еще что за страна такая, и какого хрена ты там забыл?
— Это не страна, это река такая есть. В Испании, — мечтательно сказал Ипполит. — Ты только послушай, как она звучит: Гва– дал– кви– вир! Как романтично!
— А, вспомнил, кино когда– то смотрел, в детстве, — оживился Федор. — Там пацана одного учили запоминать название именно этой реки. И он все время долдонил: «Глотал кефир, глотал кефир».
— Вот! — обрадовался Ипполит. — Вот туда я и поеду. Но не один, а с Лизонькой! Вместе накопим денег и поедем... Поехали с нами, Федор? На берега Гвадалквивира!
– Уф, устал я от тебя! — рассердился Дуняшин. — Езжай– ка ты сам глотать кефир, без меня, ладно? Но для начала тебе не мешало бы одеться. Вот где ты свои штаны и все прочее оставил?
— На мосту, — простодушно ответил Ипполит.
— Ну так беги за своими шмотками, пока им ноги не приделали! Но сначала куртку мне верни, утопленник!
— Бегу, бегу! — оживился Ипполит и, сбросив куртку на руки Федору, припустил к виднеющемуся в утренней дымке мосту через реку. С которого он спрыгнул всего с полчаса назад, чтобы свести счеты с жизнью. Но передумал. Потому что у него появилась новая мечта.
— Ишь ты: Гондурас ему подавай... И этот, как его, Гвадалквивир, — бормотал тем временем себе под нос, возвращаясь к своему заветному рыбному местечку, Федор Дуняшин. Но бормотал не зло, а по– доброму. Потому как понравился ему этот дурында Ипа с его мечтой. И теперь Федор думал вот о чем: у него самого была притырена заначка. Немного — на моторную лодку копил. Но съездить с женой и детьми поездом хотя бы на Байкал, чистыми и глубокими водами которого Федор грезил с детства, а потом как– то забыл, вполне хватит... А лодка может и подождать!