Ироническая проза. Дмитрий Медведев (Кармиэль, Израиль). Пиф-паф, Исраель

Родился в 1980 году в Ставрополье. На Землю Обетованную
попал в 18 лет по студенческой программе. Отслужив в та-
мошней армии, остался на ПМЖ. Работает руководителем
компьютерного отдела. Является автором ряда статей в про-
фессиональных журналах. Главы из романа «Израильская ар-
мия» написаны с иронией и юмором.


ПЕРВЫЙ АРМЕЙСКИЙ ДЕНЬ
Думаю, любая армия рада добровольному при-
зыву студентов в свои ряды, а студентов-медиков
– в особенности. Кроме того, до политиков так и
не дошло, что лучше протирать штаны на пере-
говорах, чем рвать их в клочья на войне, поэтому
начало 2003 года ознаменовалось подготовкой к
защитному вторжению в Ирак. Звучит также не-
лепо, как и сама идея. Моё прошение молниенос-
но удовлетворили и назначили срок призыва на
конец первой недели февраля. А ещё говорят, что
солдат по осени считают. С воскресенья начались
поочередные проводы всеми знакомыми в тече-
ние четырёх суток кряду.
СОзнательному СОлидному СОлдату СОли-
дарно СОчувствовали СОседи, СОкурсники, СО-
трудники, СОбеседники, СОратники, СОюзники,
СОтоварищи, СОбратья, СОбутыльники, СОу-
частники, СОжительницы, СОвратительницы,
СОболезнующие, да, СОбственно, СОвершенно
все СОбравшиеся СОвременники и СОродичи,
СОгласные «СОобразить» из СОвместного СО-
суда и СОобща СОпроводиться до СОстояния
СОмнамбул.
Последний день прошёл наиболее бурно, но
если на пьянке я чувствовал себя возвышенной
личностью, то на утро – падшим организмом.
Кроме того, открыть самый удалённый от подуш-
ки глаз удалось только в восемь утра – за полча-
са до построения на Бакуме*. Было чуть стыдно
за вчерашнее, но не помню, перед кем. Лучшему
другу Борьке тоже было стыдно за то, что не раз-
будил, как обещал – в пять утра. Но это было не-
важно. Я думал только о сегодняшнем армейском
дне: какое оно – это армейское дно. Да и Бакум не
саксонский, опоздаю в армию на пару часиков –
кто заметит?
Как же я недооценил пунктуальность в израиль-
ской армии! По ненавистным взглядам на моё по-
явление в половине одиннадцатого можно было
легко догадаться, кто тут своей вежливостью
метил в короли. Мы ждали до двенадцати, пока
соберутся все опоздавшие к половине девятого.
Заняться было совершенно нечем. Армейское
дно было довольно однообразным: всё подстри-
жено, покрашено, засеяно песком и «нааббревиа-
туренно» армейским сленгом. И мой взгляд стал
не менее озлобленным по отношению к тем, кто
прибыл в последние минуты перед отправкой в
столовую во время полдника. Так ничего и не со-
общив, служивые добавили нам ещё часик на еду.
Правильно – вдруг ещё кто-то сегодня служить
захочет.
Гигантская база вплотную прилегала к не менее
крупной больнице Шива, где я должен был про-
ходить практику в ближайшем семестре. И мне
очень не хотелось, чтобы ирония судьбы засуну-
ла меня сюда, как бы в насмешку над мечтами и
планами. А планы были точны и просты: дайте
точную снайперку и просто пошлите отстрели-
вать араблюдков-террористов. Но Злорадство,
зацепившись за грезящую вероятность, уже от-
тачивало фразочки типа: «Посмотри через забор,
ты бы мог не тут на вышке сидеть и бутербродом
чавкать, а там учиться пролежни чистить и ста-
ричкам задницы подтирать». Насмешки были
ещё сыроваты, но Злорадство работало над этим.
До самого вечера нас гоняли по зданиям и ка-
бинетам, одели в форму и сняли всё остальное:
отпечатки пальцев, панорамный снимок зубов,
лишние волосы и улыбки с рож, прибывших к
обеденному времени. Очереди тянулись всюду,
отовсюду и вовсю. Самая долгая, конечно же, в
медпункт.
Единственный антипод доктора Ливси** уныло
записывал в новые карточки все жалобы пришед-
ших. А знаете, как евреи умеют жаловаться – са-
мое время посылать не к какому-нибудь АйБоли-
ту, а сразу к ОйСтраху*** заказывать реквием и
к ОйУмеру на панихиду. Но Пилюлькин никуда
не посылал, проводя осмотр с «повернитесь-наг-
нитесь, вижу половой жизнью живёте». И сом-
нительной радостью последних в этой очереди
было то, что первые, закончив осмотр, всё равно
были обязаны дожидаться окончания приёма для
общего сборища и получения мУдостоверения
солдата.
Ирония и юмор
2016 год № 1 (90) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Тяжела служба в армии, но, к счастью, впере-
ди выходные. Отслужив нелёгкий положенный
первый день, органы, загруженные в тело, с ли-
кованием поехали в общагу Техниона отмечать
это событие. Печень отчаянно сопротивлялась и
жалела, что Прометей подарил какой-то огонь, а
не свою бессмертную часть. А вечный бой пускай
мне только снится.**** (06.02.2003.)
* Бакум – распределительная база в Тель-Авиве, а также
(нем. Bakum) – коммуна в Германии, в земле Нижняя Сак-
сония.
** Доктор Ливси – герой романа «Остров сокровищ» (Р.-Л.
Стивенсон).
*** Ойстрах – знаменитый скрипач.
**** «И вечный бой! Покой нам только снится...» (А. Блок).
КУРС МОЛОДОГО БОЙЦА
С новой неделей начался курс молодого бой-
ца, на который я собирался, как в тюрьму: взял
только самое необходимое и остальное барахло.
Сумка получилась увесистая, но относительно
небольшая. Это я оценил лишь на станции Бень-
ямина, где в ожидании подвозки собрались зелё-
ные лысики с толстенными рюкзаками в челове-
ческий рост. Может, взяли с собой свои палатки
и раскладушки – другого объяснения не находи-
лось.
Подъехал автобус с решётками на окнах, и, на-
скоро затолкав всех вовнутрь, водитель преду-
предил, что сейчас тронется. Ну, держитесь! Мы
тряслись и держались, ведь, похоже, тронулся
он уже давно, а сейчас периодически тормозил,
да так, что все просто падали. Да ещё и грязевое
шоссе только ухудшалось, отдаляясь от станции.
Понимаю, что хороший асфальт на дороге не ва-
ляется, но зачем лететь по собачьим тропам, как
по скоростной трассе? Уж не знаю, по какому без-
дорожью планировал ударить этот водила своим
автопробегом*, но битыми оказались мы.
В конце концов человеческий транспорт с не-
человеческими условиями привёз нас на место,
напоминающее «Казахский DООМ»**: никаких
монстров, лабиринтов и зданий – голая степь.
Казармы здесь я и не ожидал увидеть, хотя наде-
ялся. Всех построили и приказали отдать честь.
А потом вышел сержант и поприветствовал при-
мерно такими словами: «Я ваш командир, а вы
стадо призывников. Будем знакомы».
Затем последовал инструктаж о территории и
местности, а также запрет соваться за колючую
проволоку на минное поле, потому что во время
войны не дело праздновать что-либо взрывами и
криками.
Из продолжения ознакомительной речи стало
понятно, что на нас пахать будут, как на собаках,
а за спасение мира обещают вечером покормить.
Такие рассуждения только добавили раздраже-
ния в мой чудесный характер. Но так как Дедуш-
ка Мороз не подарил мне на Новый год пачку не-
рвов и упаковку терпения, эти мысли пришлось
насильно отключить. В принципе, чтобы особен-
но не думать здесь, я всё уже обдумал дома: как
себя вести, где стоять, на что смотреть, так что
мозг как таковой не требовался, как и любому
военному. Но тут выяснилось, что командовать
нами будут девушки – вылитые 90-60-90. Мозг
включился и, оценив ситуацию, согласился бы
даже на ту, что подешевле: за 60 – индуска с фи-
гурой, которая на её родине, наверное, не только
уважаема, но и священна (корова жирная).
Сказал бы ей пару уменьшительно-ласкатель-
ных, чтобы получить взамен ласкательно-увели-
чительных, но оказалось, что в армии желания
этих женщин – закон, а желания подчинённых
мужчин – статья. Так что, даже если такая коман-
дирша и положит на меня глаз, придётся поис-
кать, что положить на неё в ответ. Ну или хотя
бы по той же индийской традиции перекрасить
красную точку на лбу в зелёный цвет, как знак со-
гласия. Ладно, всё равно эти малолетки какие-то
мелкие, злобные и с хвостиком в кепке. Вероят-
но, чтобы солдаты свысока сразу привыкали смо-
треть на погоны, а не на рост, возраст или пол.
Нас разделили на первый, второй, третий и так
далее – до четвёртого отряда по количеству де-
виц, к которым с этого момента приказано обра-
щаться «мем». Точнее, «мем-мем»***, ведь воен-
ным всё надо дважды повторять.
Мозг снова вырубился, предоставив инстин-
ктам управлять новоприобретёнными солдат-
скими привычками. Например, теряться в пра-
вом углу строя в виде русской буквы «П». Просто
правше легче отсчитывать добровольцев слева.
Или же палец указывает в центр линии, ведь в
углу непонятно на кого показывают. К тому же,
я ещё и без очков – вообще не собираюсь реа-
гировать на движения командирши. И если она
пошлёт целую колонну что-то мыть, то можно
оказаться в другом «добровольческом» отряде.
С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 1 (90) 2016 год
Также добавился фактор внимательности: в па-
латке сразу занял раскладушку на уклоне, чтобы
не затопило, и там, где потолок без дырок или
провисаний. В столовой решил автоматически
фиксировать места, где есть все вилки и не сыро
на скамейке. Ну и всё в том же духе из рассужде-
ний «духа».
На вечернюю кормёжку нас всё же погнали,
несмотря на то, что сегодня спасение мира не
состоялось. Прыгнув на сухое место на скамье,
я задницей почувствовал, что эта замечательная
способность всё замечать мне тут не потребуется.
Скамейка в момент прогнулась под моим весом, и
вода с соседних мест перетекла в мои сухие шта-
ны. Подмоченная репутация несколько омрачила
этот пир во время зимы, но зато, с большим ап-
петитом отужинав сею безвкусную пищу, я поду-
мал:
– Да не так уж тут и плохо.
Потом с отвращением посмотрел, как солдаты
моют посуду, и решил, что завтракать я не буду.
Собственно, без еды тяжело только первый ме-
сяц, а потом ничего – умираешь. Не, такой вари-
ант не подходит. «Может, таскать с собой моющие
средства?» – подумалось мне. Но один только
вид жидкого мыла мог бы убить все бактерии, и
мои руки опасались его брать. Гигиена была ни к
чёрту, и Интеллект, разбудив Клептоманию, сбе-
дуинил вилку и ложку, чтобы сделать их личны-
ми столовыми приборами. Фиксирование места
в столовой можно полностью удалить из списка
инстинктов.
В отведённый для личных нужд час перед от-
боем народ обживал палатки, как свиньи берло-
гу, а я провёл время в душе в ожидании тёплой
воды. Холодный и злой, я напоролся на ещё один
сюрприз в виде ссущего наказания в моём углу на
возвышенности. Это ссыкло, устроившее сортир
прямо в палатке, оказалось похлеще дементных
дедков из больницы «Рамбам». Во всяком слу-
чае, его струя была похлеще. Фигеющий народ
только сделал удивлённые движения руками: ну
что с ним сделаешь? Ещё один прокол в моих
предусмотрительных планах. Убить писающего
мальчика мне не дали. Прибежал сержант и вы-
гнал всех «Ильичей» нах из шалаша, а уссавше-
гося товарища выволок на разборки с майором.
Больше мы его не видели – наверное, перевели,
но хочется верить, что зарыли живьём этот ходя-
чий биотуалет.
Все оставшиеся, кроме меня, дружно поржали
над идиотом. Но в какой-то момент другому при-
дурку не выписанная моча ударила в голову, и он
решил протереть горящую лампочку влажной
тряпкой – чтобы светлее стало. Тут-то его током
и полегчало, а мы остались без света на ближай-
шую неделю. К моему хмурому лицу добавилась
ещё пятёрка рыл. Думаю, на будущее, надо разве-
сить по палаткам таблички, мол, осторожно, тут
протекает ток – может и замочить.
Офицеры в отбой ложились спать вместе с сол-
датами, а утром учили опрятности внешнего вида
и культуре. Без этого никак, потому что иногда
вообще поражаешься, что у людей целых десять
пальцев на руках и только две ноздри. Да и надо
же научить дебилов правильно сморкаться и не
пердеть в строю во весь голос. В принципе, это
делать не запрещается, но запрещено в это вре-
мя двигаться и смеяться. Смеяться хочется всем,
а двинуться – «виновнику». Смех – это хорошая
панацея, но не в строю... да и при поносе тоже
оставляет свой след.
Я же почти не смеюсь – выработал такой имидж:
туповатый русский без чувства юмора, с плохим
пониманием иврита и с мгновенно пробуждаю-
щейся агрессией. Если Бог создал такого меня по
образу и подобию своему, то ему ещё надо очень
много работать над собой. Дважды чуть не под-
рался с самыми наглыми. Одному даже порвал
цепочку с личным номером, когда схватил за от-
ворот рубашки, якобы, в порыве гнева. Случай-
но, конечно, но зато меня теперь побаиваются.
Может, я и без тормозов, но на начальство не
наезжаю, веду себя тихо по принципу вжившего-
ся в образ: «НЕТ трогать – НЕТ проблема! Водка
пить, земля валяться!»
Но иногда всё же тяжело сдержаться от улыбки
в период всеобщей озабоченности. Нашего сер-
жанта за глаза прозвали «Чё-за-фигня!», так как
это его любимая фраза, и он употребляет её по по-
воду и без. Как и многие, я уже не могу спокойно
без смеха слышать его грозный голос, ориентиро-
ванный, видимо, на запугивание «зелени». Когда
он гневно толкает речь о том, что завтра может
случиться война или какое другое мероприятие,
многие стараются на него не смотреть и, жела-
тельно, не слушать, чтобы не заржать. Это невни-
мание бесит его ещё больше, и, переходя на крик,
он срывается: «Я для кого тут попугаем каркаю?
Займитесь самодисциплиной, или ею займусь я!»
2016 год № 1 (90) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
О поведении в столовой я вообще молчу. Молчу
и слышу то рыгание, то скидывание еды на пол.
Не солдаты, а колхозники. Им бы вилы в левую
руку, да косу в правую, ну и лопату – хлебать
массу, зовущуюся супом, стоящую на столах для
грязных подносов и разносов. Интересно, а в об-
ществе как они себя ведут? А с девушкой? Или,
может, тут у всех особенный имидж, где интелли-
генции шаром не найти. Ведь бывает же, что че-
ловек и порядочный, и скромный, но вот не умеет
этого показать.
Или, может, постепенное ухудшение качества
пищи так сказывается. Даже начинающий сту-
дент может из «Мивины»**** приготовить двад-
цать блюд. А тут какой-то сварщик наварил супа,
где макароны устроили заговор типа «нам, па-
цаны, надо держаться вместе», и нажарил cut-let
(отрежь-выбрось).
На сладкое подали убитые лимоны, которые
при жизни вели себя плохо, поэтому попали в ли-
монАД. От такого десерта пришлось отказаться,
чтобы не стошнило, как менее предусмотритель-
ного солдатика за соседним столиком.
Я опять отключил все чувства и мозг, так как
ум помогает выжить, но жить мешает. Юрка, си-
девший рядом со мной, чуть не подрался с блеву-
ном, но я не дал ему начать потасовку. Прибежал
сержант и, не оттягивая резину в долгий ящик,
разобрался, как следует, и наказал кого попало,
а именно – того, кто больше всех возникал, а не
Юрбана и виновника событий. После того мо-
мента я сдружился с Юркой, потому что, как и
он, был тёмной лошадкой для всех, ничем себя не
проявляющей. Наказанных отправили на мясо
– помогать поварам его портить для следующей
трапезы, а может, вылавливать на кухне насеко-
мых в виде тараканов и мышей в виде крыс.
* «Ударим автопробегом по бездорожью, разгильдяйству
и бюрократизму!» (Ильф и Петров, «Золотой телёнок»).
** Компьютерная игра-стрелялка от первого лица (шутер).
*** «Мем-мем» – командир отряда (арм. аббр. ивр.).
**** «Мивина» – быстрорастворимый суп из из пакетика.
САМЫЙ БОЛЬНОЙ В МИРЕ
Я сразу обратил внимание на тихих личностей,
которые, подобно мне, стараются затеряться в
толпе. Стал на них ориентироваться, так как они
лишний раз даже из палатки не выйдут, и если
вышли – значит, надо. Благодаря этому отдыхаю
без суеты, ни разу не опоздал на построение и ни
разу не попался неработающим. Всё же умные
люди попадаются здесь не только в летнее время,
когда база отдана на растерзание студентОВ.
В толпе затеряться несложно, потому что при
перекличке всегда есть проблемы с прочтени-
ем моей фамилии.* Активно этим пользуюсь,
никогда не поправляя, а если спрашивают, то
по-разному коверкаю свою фамилию, вставляя
рандомальные гласные среди записанных у ко-
мандирши согласных. Вначале у нас было шесть
Дмитриев, и я среди них просто солдат без имени
с невозможной фамилией. Очень удобно не обра-
щать внимания ни на что, стоя в углу, или на кри-
ки сержанта в спину, когда очень быстро идёшь
под девизом «матушка Лень зовёт».
Юрку с простой украинской фамилией в два
слога по имени даже не называют. Тем более,
своим высоким ростом он выделяется из толпы,
поэтому вечно ходит в добровольцах. Если бы не
его матерные ворчания по этому поводу с диким
украинским акцентом, то был бы идеальный из-
раильский солдат.
– Гхакшев!** – орёт Юрбан при приближении
мем-мем.
– Вообще-то правильно говорить «акшев», без
«гха», – говорит она, подойдя ближе. – Понятно?
– Агха! Гхакшев, твою мать!
В иврите есть устойчивое выражение «лех-кебе-
ни-мать», которое пошло от смеси иврита («лех»
– иди) и русского (в переводе не нуждается). Оно
не считается грубым и применимо даже в детском
саду, равноценно «иди к чёрту». Но в армии за
добавку вольностей в виде родственников подоб-
ного рода сразу следует коллективное наказание,
и все присутствующие отправляются поработать.
Обычно я стараюсь найти себе занятие сам,
чтобы мне не нашли. К примеру, могу часами по-
махивать метёлкой, сметая всё на своем пути, но
откладывая окончание работы «на потом», чтобы
обязательно это не успеть. А тут, как назло, оста-
новился на минутку с Юрбаном свежим возду-
хом покурить, ведь «дым отечества нам сладок и
приятен». Хотя Чацкий, наверное, курил что-то
более интересное. Теперь вот послали на кухню
с ещё десятком человек, а мне уж верилось, что
туда я больше не ездун... ездюк... ездец...*** Коро-
че, пошёл отмывать посуду с посланными масса-
ми от масс недоеденных.
С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 1 (90) 2016 год
Оспаривая мнение Марка Твена, моё стремле-
ние к большинству**** обусловлено возможно-
стью пофилонить в толпе. Но в столовой – это
наиболее сложная задача. И тут смотрю: у скла-
дов пять человек построились и ждут чего-то.
Присоединился к ним с краю – всё равно ко-
мандирша не помнит, кого отослала. Проходит
капитан и спрашивает меня, как крайнего: «Что
вы тут делаете?» – имея в виду всю толпу. Чест-
но ответил: «Не знаю». И выпрямился по стойке
смирно. «Продолжайте» – ответил он и ушёл. А
мы остались в молчаливой выправке по стойке
смирно.
Собственно, за разговорчики в строю нас пу-
гают, что мы весь день будем так стоять. Я был
бы не против – всё лучше мытья посуды. Так что
продолжаю придерживаться позиции, в которой
слова не расходятся с делом: молчу и ничего не
делаю. К сожалению, оказалось, что эта группа
ожидала отправки домой на «гимели».***** Боль-
ные и немощные неподвижно стояли четверть
часа, шикая на меня, когда я пытался узнать, что
мы, собственно, ждём. С прибытием автобуса
они собирались так быстро, что было обидно те-
рять таких активных и способных вояк.
А вообще, это была гениальная идея, давно
пришедшая в голову, и, наконец, нашедшая мозг!
На ближайших стрельбищах пожаловался, что
сильно чешутся глаза, и меня тут же отправили
к медику полка. Тот первым делом протянул мне
градусник. Я говорю, что у меня нет жара, а про-
сто аллергия. Но это было неважно – пришлось
измерить температуру прежде, чем получить хоть
какую-то помощь. У него вообще пунктик на гра-
дусник. Может, это единственный прибор, кото-
рый он был способен освоить. В итоге удалось
выбить «бет» на полдня, в отличие от «гимеля»
– это отдых на территории лагеря. Тоже неплохо!
После этого случая я серьёзно занялся своим
здоровьем. Вместо помахивания любимым мета-
тельным орудием (в смысле, метлой) теперь часа-
ми сидел в ожидании медицинской помощи, ус-
лужливо пропуская всех вперёд, благодаря чему
последующие три дня вообще не понимал, что
происходит на базе. Кричал со всеми «Акшев» и
на вопрос: «Понятно?» – кричал «Да!» со всеми,
а после спрашивал, что же мы делаем и что нам
понятно. Немного успокаивало то, что не я один
был такой, так как большая половина спрашива-
ла у меньшей то же самое.
Врач на базе появлялся лишь дважды в неделю,
но принимал всех до последнего. Получить меди-
цинскую помощь стало неизбежно. Ничего, рас-
сказал ему всё, как есть. Мол, я не профессионал,
поэтому врать не буду... и понеслась! Обалдев от
моих симптомов, доктор осторожно сказал:
– Не хочу тебя пугать, но тебе стоит проверить-
ся. Я выпишу направление, и, если в течение двух
недель ты никуда не попадёшь, то определю в
приёмный покой.
Да если собрать все симптомы, что я ему назвал,
то через две недели меня забрать можно будет
только в морг.
– Значит, ты живёшь в Крайот...****** Это возле
Иерусалима, где-то на юге?
Ну как ему тут ответить: честно или всё, как
есть? Не стал поправлять географически «под-
кованного» человека и с искренним удивлением
спросил:
– А есть больница на юге? Это бы мне подошло.
Врач усмехнулся, мол, конечно, есть, наивный
ты солдатик, и выписал бумажку в Ришон-ле-Ци-
он. Несмотря на то, что технически эта больница
была в центре, опоздание на родную базу было
гарантированно. Шутка ли, промотаться через
полстраны туда-обратно. Показал справку своей
командирше, и та обалдела:
– А почему не в Хайфу?
– Я знаю? Врачу видней.
– Ладно, пусть медик полка назначит тебе оче-
редь.
Старый знакомый сразу меня узнал. «А-а... Дми-
трий. Как твой глаз?» И протягивает градусник. Я
пытаюсь объяснить, что со мной всё в порядке,
но он настоял на своём. Градусник вставлялся
«per oral», и потому мы молча сидели и смотрели
друг на друга. Аппарат пикнул, ховеш******* по-
смотрел на мою нормальную температуру и дал
понять, что я свободен. Тут уж я, извиняясь за то,
что говорю, когда он перебивает, рассказал ему,
зачем пришёл. Оказалось, что очередь так уж ско-
ро не назначишь. Но он, в свою очередь (как-то
каламбурно получилось), обещал с этим поторо-
пить кого следует.
* В иврите не пишутся гласные буквы.
** Акшев – дословно «слушай» (ивр.), в армии – «Слуша-
юсь!»
*** «Горе от ума» (А.Грибоедов).
**** «Если вы заметили, что вы на стороне большинства,
это верный признак того, что пора меняться» (Марк Твен).
***** Гимель – армейский больничный с отпуском на ко-
роткий срок.
****** Крайот – комплекс городов на севере Израиля, ря-
дом с Хайфой.
******* Ховеш – армейский медик (ивр.).