Фантастика. Иннокентий Гендельбах (Москва, Россия). Падение в рай

12.07.20**

К Юпитеру летит корабль, но к планете-гиганту эта хрупкая скорлупка движется не по воле пилота. В отчаянном усилии взметнув руку к небу, мы отправили в полет огромную глыбу металла, чтобы пристальнее вглядеться в безумно далекие космические пространства. Король планет – вот цель нашей экспедиции.

Человечество отобрало из своих рядов пятерку лучших. В день отлета миллионы человек собрались вокруг космодрома, и когда взревели двигатели, в едином порыве люди всех возрастов и народов пожелали удачи горстке героев, бросивших вызов холодному космическому року. Мы стояли, окруженные этим океаном из людских тел, приветливо махали на прощание и улыбались собравшимся.

Для кого я пишу эти строки? С Землей вот уже второй год нет связи, а на Юпитере нас ждет забвение. В начале корабль войдет в верхние слои, затем под огромным давлением не выдержит обшивка. Радиация убьет меня почти мгновенно.

Король среди планет… Эту детскую мечту я пронес через всю жизнь. Будучи еще ребенком, я прочитал все книги по астрономии, которые нашел в городской библиотеке. До сих пор помню чувство охватившего меня благоговейного трепета, когда я открыл раздел под названием «Планета-Гигант». И с того момента мне стало ясно: это судьба. Как бы ни смешно это звучало, но с того момент я свято верил, что однажды окажусь здесь, почти за восемьсот километров от Земли.

Космический факультет БАТ, затем полеты в стратосферу… Все дальше и дальше, пока меня, командира лунной станции «Селена» не назначили помощником капитана корабля «Гайя», первого межпланетного судна, летящего за пределы Пояса Астероидов.

Да… Двадцать семь лет минуло с тех пор, как во мне поселилась эта страсть. И теперь, глядя через иллюминатор на свою мечту и записывая эти слова, я понимаю, на какой пустяк истратил жизнь и…

13.07.20**

Вот я и остался один. Вчера капитан последовал за остальными. Кто бы мог подумать… Его нервы были что композит, из которого сделана обшивка «Гайи». Тело старика я отправил в открытый космос, как он сам того желал.

До условной поверхности Юпитера еще 15 тысяч километров. Огромный шар, перетянутый разноцветными полосами газообразного водорода и гелия, заслоняет почти весь небосвод. Отдельные звезды все еще видны, если смотреть сбоку иллюминатора, но скоро и они пропадут.

«Гайя» летит как раз в Большое Красное Пятно. Прямо сейчас вижу, как синие, коричневые и красные потоки газа величаво вращаются вокруг центра этого исполинского вихря. Гудение, ставшее слышимым еще вчера, усиливается с каждой минутой. Пока оно улавливается прибором только в ультразвуковом диапазоне, но, видимо, скоро я стану первым счастливчиком, который услышит рев этой планеты.

Кто бы мог подумать… А, ведь, по-своему, я счастливейший человек на… Во всей Солнечной Системе! Кто на этой крошечной голубой планете может сказать, что он достиг цели своей жизни? Не многие. А я могу. Увидеть Юпитер своими глазами, прикоснуться к чуждому человеческому пониманию божеству…

Помню ту эйфорию в первые недели нашей экспедиции. Ежедневно (хотя о каких днях может идти речь в открытом космосе?) мы собирались в кают-кампании и за обедом (завтраком, ужином?) подолгу обсуждали… О чем мы только не говорили. Некоторые рисовали эскизы возможных живых существ, по их мнению, обитающих в атмосфере планеты, другие, не ясно зачем, спорили о земной политике, третьи болтали о всякой всячине, четвертые поддерживали связь с Землей. В основном, с центром, но некоторые использовали уникальный канал связи для общения со своими родственниками. А мы с капитаном больше молчали и слушали.

Дайте-ка подумать… Как долго продолжался этот праздник в открытом космосе? Да, кажется, до орбиты Луны. Или чуть дальше? Впрочем, теперь не важно. Спутник земли не то навевал на нас эйфорию, не то, напротив, защищал от холодной пустоты космоса. Чем дальше мы удалялись от системы Земля-Луна, тем явственнее ощущали, что остались одни во всей Вселенной. И никто нам не поможет. Случайное столкновение с крупным астероидом окончит нашу экспедицию раньше срока.

Ах, да, с этого и надо было начать. Дело в том, что ни одно космическое судно с человеком на борту не достигло своей цели, не считая летевших к Луне. Два корабля, запущенных на Венеру, улетели прямо к Солнцу. Три, отправленных на Марс, скрылись из поля зрения в Поясе Астероидов. Каждый раз ученые находили объяснения, трясли из правительств очередные сотни миллиардов, подбирали сумасшедших вроде нас, и отправляли в пустоту.

И вот что здесь странно. Зонды получали команды с Земли и действовали согласно им: совершали гравитационные маневры, делали снимки, передавали их на Землю. Но стоило полететь кораблю с людьми на борту, как начиналось что-то непонятное. В начале аппараты переставали воспринимать команды из центров управления полетами, затем члены экипажа не могли даже изменить курс. Скоро пропадали все виды связи.

Члены каждого последующего экипаж были уверены, что с ними точно ничего не произойдет. Мечта, захватившая в детстве или юности, оказывается сильнее страха перед космической бездной. Ученые в белых халатах каждый раз их успокаивали, говоря, что все проблемы решены. Как можно было не поверить этими улыбающимся бородатым людям с мягкими чертами лиц?

Крис улетела с последней экспедицией… (далее бумага размокла, почерк едва различим). Мы собирались стать одной семьей сразу после ее возвращения. Прямо на стартовой площадке, на виду у миллионов зрителей и тысяч телекамер, я, встав на одно колено, предложил ей руку и сердцу. Счастливо улыбаясь, и роняя слезы мне на руку, она согласилась.

Поистине, это был счастливейший день в моей… наших жизнях. Толпа взорвалась овациями, мы утонули в свете вспышек бессчетного множества объективов. Несколько дней я и шагу ступить не мог, чтобы не наткнуться на наши лица в газетах, на плакатах и, конечно же, телеэкранах. Журналисты стадами бегали за мной, пришлось обратиться к профессиональным гримерам, чтобы спастись от репортерской братии. За две недели о нас сняли пять фильмов, из них два документальных. На Земле царила настоящая эйфория, во всех мировых столицах и даже городах попроще люди огромными толпами выходили на улицы, чтобы, взявшись за руки, спеть космический гимн, пожелать удачи космонавтам, которые их не могли слышать. Люди пели, танцевали и веселились за тех, кто был заточен в металлической скорлупе за миллионы километров от дома. Вероятно, тогда я был единственным человеком на Земле, который не разделял всеобщее воодушевление.

И, странно… Это была пятая межпланетная экспедиция, и третья к Марсу. Несмотря на то, что предыдущие корабли либо сгорели в солнечных лучах, либо улетели в ледяную даль открытого космоса, на этот раз вся планета верила, что все будет в порядке.
Каждый день я с нетерпением ждал, когда смогу выйти на связь с Крис. Первую неделю мы говорили с ней часами, благо, что работы у них до выхода за орбиту Луны было не много. И… Несмотря на разделяющие нас, на тот момент, сотни тысяч километров, я не чувствовал расстояния! Как будто она здесь. Мы прикладывали руки к экранам. Казалось, еще миллиметр, и наши пальцы соприкоснутся.

Где-то через неделю всеобщее ликование улеглось, люди вернулись к нормальной жизни. Крис все реже выходила на связь. Чем ближе к Марсу, тем угрюмее она становилась. Иногда мы даже, кто бы мог подумать, ссорились, разделенные десятками километров! В последний раз мы разговаривали, когда из иллюминатора их корабля ужу была видна Красная планета. В тот день она стала на себя, прежнюю Крис. После этого с кораблем пропала всякая связь. Еще два года мощнейшие телескопы следили за тем, как судно летит к Королю планет, будто притягиваемое огромным магнитом. Но однажды корабль исчезл в центре астероидного пояса, и мощнейший в мире двухсотметровый телескоп не смог его засчеь.

Семь лет уже прошло, но я все верил, что когда-нибудь снова увижу ее. Одни снисходительно улыбались мне, другие про себя посмеивались. Я отправился за 800 миллионов километров от Земли, чтобы ухватиться за призрачную надежду. Но даже сейчас я верю. По крайней мере, если есть загробный мир, мы обязательно встретимся.
До «поверхности» Юпитера осталось 10331 ки…уже меньше. Это моя последняя запись. В ближайшие десять часов «Гайя» достигнет нижних слоев атмосферы планеты.

15. 07. 20**

Сам удивляюсь, как я еще жив. По всем расчетам, корабль должен был «упасть» еще тридцать часов назад. Но с Юпитером никакие расчеты не работают. Божество древних народов забавляется с человеком.

Сейчас Гайя висит в девяти тысячах километров над Большим Красным Пятном, которое заслонило почти все небо. Отсюда видно, что вихрь состоит из тысяч разноцветных воздушных потоков, расположенных на разной высоте, и вращающихся вокруг центра. И вообще отсюда пятно выглядит не красным, а каким-то матово-желто-синим.

Рев планеты, наконец-то стал слышен. Очень низкий монотонный гул, который пронизывает все тело и исходит словно из ниоткуда.

Итак, пока у меня есть время. Сколько так будет продолжаться? В любую секунду я могу упасть, но могу и висеть здесь, пока не кончатся кислород и пища. Учитывая, что я здесь один, запасов хватит на 150 лет…

Вместо того, чтобы тратить деньги на бессмысленные экспедиции, лучше бы люди создали машину времени. О, сколькое тогда можно было бы исправить! Крис была бы жива, и не было бы последней войны. Впрочем, нет. Ну ее, машину.

Мы тратим миллиарды на огромные телескопы, ускорители частиц, которые можно засечь только при помощи исполинских устройств. Наша экспедиция стоила 600 миллиардов долларов! И это в то время, когда миллиарды на Земле живут на грани голодной смерти. Всматриваясь в космические дали, мы не замечаем своей планеты.

Теперь я начинаю понимать капитана. Он сделал это не от страха перед смертью, как другие. Помню, мы говорили с ним за пару часов до его ухода. Он заметил, что на потраченные деньги можно было бы решить проблемы целого государства. В первый и последний раз капитан рассказал о себе. Как провел детство в гетто-районе одной из мировых столиц, центр которой сияет всеми цветами радуги, а окраины покрыты мраком. Он рассказал о детях, умирающих в пять лет, потому что нечего было есть. Они могли только пить коричневую воду, потому что желудок давно атрофировался. А в это время, говорил капитан, сотни людей собрались в конференц-зале элитного отеля, чтобы осбудить дальнейшие перспективы исследования гравитонов во Вселенной.

Так вот, на чем я остановился, Ах, да, Крис. Кажется, я начинаю понимать, почему все экспедиции не просто не вернулись, но пропали из поля зрения во всех диапазонах. Человеку нечего делать в космосе. Для начала нужно разобраться со своими земными проблемами, а уже потом лезть в космические дебри. Но, с другой стороны… Разве не мечта позволила одному сумасшедшему капитану отправиться в плавание, чтобы найти короткий торговый путь. А вместо этого он открыл целый мир! Может быть, наши полеты рано или поздно увенчаются успехом, и мы таки откроем свою планету? И, возможно, знание того, что горстка людей летит через черноту, скрашивает серые будни какому-нибудь старику?
С первого полета человека за пределы земной атмосферы прошло свыше ста лет. Тогда люди всерьез думали, что в ближайшие десятилетия полетят к звездам! Но лишь менее тридцати лет назад к Марсу отправился первый пилотируемый корабль… И чего мы достигли за это время? Наземные и космические телескопы позволяют видеть Юпитер лучше, чем его вижу я. Вокруг всех планет-гигантов уже давно летают автоматические зонды, а некоторые успешно забрались даже в атмосферу этих газовых шаров.

От людей нет толка в космосе. Даже окажись наши экспедиции удачными, максимум, на что мы можем рассчитывать – это Нептун и Пояс Койпера. До ближайшей звезды лететь столетия, и мы точно знаем, что там нет ничего, представляющего для нас интерес. Быть может, нет, я уверен в этом, в других мирах есть жизнь. Но даже если каким-то чудом наши корабли смогут перемещаться со световой скоростью, понадобятся десятки и сотни лет, чтобы найти эти миры.

Почему все экспедиции провалились? Космос не желает, чтобы мы проникли в его сокровенные тайны. А Юпитер… чувствую, что подо мной не просто шар материи, но живое существо, бесконечно далекое и чуждое нам. И оно подобно гигантскому магниту, притягивает всякого, кто осмелился помыслить о том, чтобы заглянуть в его тайны.

О, да, Великая Мечта… Грезы человечества – вот единственное оправдание моему пребыванию здесь.

16.07.20**

За предыдущие сутки «Гайя» стала на тысячу километров ближе к моему Богу и продолжает снижаться. Шесть часов назад из-за полусферы Юпитера вылетела Европа и теперь спутник пролетает как раз над кораблем.

Такое чувство, что в любое мгновение можешь провалиться. Все больше думаю о пути, избранном остальными. В конечном итоге, они была правы. Сейчас, или годом позже. Какая разница?

Когда это началось? Да, через две недели после того, как мы покинули орбиту Луны. Родригес, астрофизик, а заодно и повар, был первым. За три дня он дважды вспорол себе вены, по одному разу пытался застрелиться и повеситься. И каждый раз оставался жив! В конце концов, капитан посадил его в капсулу и выпустил в космос. Родригес был счастлив.
До Марса все было нормально, если не считать угрюмых и подавленных лиц. Но когда выяснилось, что корабль не слушается команд и летит прямиком к Юпитеру, произошел бунт. Мишель, Сильвио, Василий, Герхард и Джон захватили капсулы и также покинули корабль. Еще двоих: Джошуа и Ли-Чи капитан застрелил при попытке бежать. Помню, как у носа корабля одну из капсул в клочья разнес пролетевший рядом астероид, который чудом не задел «Гайю».
Из семнадцати нас осталось девять. Сара и Хосе заперлись в каюте и предавались оргиям, пока не довели себя эти до истощения. Тамаша, паренька, которому не было и двадцати, застрелил Вацлав, нобелевский лауреат, директор лаборатории в Гарварде. После чего застрелился сам.

Остались самые стойкие: мы с капитаном, Ици'Чипан, Ортего и Клара. Помню, Капитан собрал нас вместе в своей каюте, уставленной мебелью в стиле «Ампир». Чтобы не допустить больше подобных случаев, мы решили всегда держаться вместе.

Когда корабль пересек орбиту Ганимеда, Ици'Чипан рухнул замертво. Только что стоял и глядел в окно, скрестив пальцы за спиной. И вот, его нет.

Клара, стоявшая здесь же, молча взяла меня за руку и увела в свою каюту. Да, Крис, прости. Но что я мог с собой поделать! После этого мы долго-предолго разговаривали. Капитан, обнаружив, что мы исчезли, орал, ломился в дверь, даже стрелял. Клара нажала на кнопку, дверь покрыла звуконепроницаемая пленка и мы продолжили заниматься своими делами.
Проснувшись, я обнаружил подле себя бездыханное тело Клары. Мы так и не поняли, каким образом она убила себя.

Ну, а что касается Ортего, то он просто направил мне в лоб пистолет, а второй вложил в мою руку. А что мне осталось делать?

(тот же день, несколькими часами позже)

6400 км., вижу юпитерианские грозы. Крис, я иду к тебе!

* * *

Корабль в форме птицы с огромными солнечными парусами в виде крыльев, пикирует прямо в центр Красного Пятна. Внутри судна еще теплится жизнь. На смотровой площадке стоит худой как скелет космонавт. Лицо белое, полуседые волосы стоят дыбом, хотя человеку нет и сорока. Глаза выпучены и вот-вот вылезут из орбит. Тело облегает сине-серебристый комбинезон.

Полусфера Юпитера закрывает весь небосвод, гаснут последние звезды. Человек слышит монотонный, все нарастающий рев, постепенно переходящий в низкое рычание. Космонавт оседает на пол и в ужасе смотрит на атмосферные потоки внизу.

Водородно-гелиевый вихрь подхватывает корабль-птицу и тот с огромной скоростью несется в центр урагана. Космонавт встает и спокойно, чуть улыбаясь, смотрит на проносящиеся мимо облака, напоминающие неведомых земному оку созданий. В центре пятна смутно проглядываются контуры чего-то темного.

Рев переходит в громыхающий голос, который доносится со всех сторон, будто исходя из чрева самой планеты.

– ГОВОРИТ СТАНЦИЯ ЭДЕМ!

В этот момент самый убежденный атеист на Земле поверил в бога, упал на колени перед смотровым окном. Слезы беззвучно текут по его щекам. Вдруг, включается монитор, не работающий уже второй год. На фоне цветастых ажурных конструкций, которые глаз отказывается воспринимать, появляется такое родное, знакомое лицо. Крис… Она ничуть не изменилась за прошедшие семь лет. Огненно-рыжие волосы собраны в хвост, на бледном лице искрятся веснушки, глаза лукаво смеются. И, глядя в глаза космонавту, она произносит чистым голоском:

– С возвращением, человек!