Поэзия. Николай Березовский (Омск, Россия). Стихи

В ОВСЯНКЕ
От восхищения немея,
Стою, отбившись от друзей,
На берегу — не Енисея! —
На берегу России всей.
Под звуки дружеской гулянки
Омыв крутых Саян бока,
Как вдоль России —
Вдоль Овсянки
Течёт прозрачная река.
И круча берега другого,
В её сияя глубине,
Как дар для гостя дорогого
Вершину подставляет мне.
И я шагну, как на ступеньку,
С неясною в душе виной,
И разгляжу не деревеньку,
А всю Россию в ней одной.
А как в Овсянке купол храма
Окрасит в золото закат,
Со мною рядом встанут мама,
Из сорок первого солдат…
Я зачерпну воды пригоршню
И с одного глотка напьюсь,
И вкусом слаще, вкусом горше,
Наверно, только слово — Русь.
Отдёрнув неба занавеску
Лишь на мгновенье, как в грозу,
Вдруг Богородица без всплеска
Уронит в Енисей слезу…
Николай БЕРЕЗОВСКИЙ, г. Омск

ОСОЗНАНЬЕ
Стихи не учатся писать,
Стихи приходят сами:
Как в трудную минуту — мать,
Как третий между нами,
Как боль, как ужас, как любовь,
Как тяжкий груз на сердце,
Как горлом хлынувшая кровь,
Как первый крик младенца…
Как с ворогом смертельный бой,
Как вечности желание,
Как вдруг — свеча за упокой,
А вслед за ней — во здравие,
Как пред Мессиею — пророк,
Как метеор тунгусский,
Как ни за что — сума и срок,
Как осознанье — русский!
Николай БЕРЕЗОВСКИЙ, г. Омск

†††
Всё знаю, — что от рождения,
А что — из житейского опыта:
Жизнь — это стихотворенье
От вскрика до тихого шёпота;
Любовь — это путь по краю
Пропасти, ждущей грозно.
А смерть… Я пока не знаю.
Узнаю — да будет поздно.
Николай БЕРЕЗОВСКИЙ, г. Омск

«КУРСК»
Памяти экипажа подводного крейсера К-141
Петлёю сдавлена глотка,
А сердце струною дрожит, —
На грунте подводная лодка
Под толщей морскою лежит.
И душу — как будто украли,
И SOS передать не дают, —
Реактор в предсмертном аврале
Заглушен за пару минут.
И рваная рана по борту,
И в мёртвых отсеках вода, —
Как будто вспороли аорту
И бросили в ночь навсегда
Всего-то сто метров высотка, —
Там твердь под ногами и сушь, —
Но гробом подводная лодка
Для ста восемнадцати душ.
Над миром по синему небу
Привычно плывут облака,
Под Курском до нового хлеба
Соловушки смолкли пока.
С краёв горизонта полоска
Закатно затлела, как трут, —
И «Курску» подводники «Омска»
Последнюю честь отдают…
Но сердцу по-прежнему мнится,
(Пусть разум иное твердит), —
Что Баренц под парусом мчится,
Что чудо Господь сотворит.
Николай БЕРЕЗОВСКИЙ, г. Омск

ДОМ
Дом — он всегда начало всех начал,
И ожиданье встречи с ним тревожно:
Всё кажется мне, будто дом — причал,
К которому причалить невозможно.
Мой дом! Я часто думал о тебе,
Твои приметы, как и в детстве, знаю:
Пролазы в островерхой городьбе,
И вдоль неё звенящие трамваю,
И от угла дороги поворот,
Который от твоих увёл ворот.
Я на него свернул, не оглянувшись:
Меня манили новые огни…
За этот грех, давным-давно минувший,
Меня, мой дом, напрасно не вини.
Тогда, мой дом, пришла моя пора
Познать сомненья, горести и муки,
И я ушёл из твоего двора,
Где с солнышком беседуют старухи,
Где боль и гнев впервые ощутил, —
Как каблуки по сердцу — с дробным стуком:
Когда безвестный парень уводил
Соседку Любку, взяв её под руку.
И я рванул от ворота рубаху,
Не думая, что будет, со всех сил,
И камень вслед отчаянно, сразмаху —
Пускай и не попал, — но запустил!
Никто плохого в этом не приметил.
Весь двор решил — ударил в вороньё.
Тогда я думал, что в него я метил,
Но позже понял — всё-таки в неё.
Мой дом — причал. И дом мой не забыл,
Кто в нём рождался, умирал, любил.
С причалом дом сравнив не для словца,
Я говорю, что роль его не мнима:
К нему в разлуке тянутся сердца,
К нему свернёшь, коль будешь ехать мимо,
К нему в конце пути наверняка
Придёшь, чтобы проститься перед смертью.
Кто говорит, что не придёт, — не верьте!
Так было, есть, так будет на века.
Одно лишь горько: пред его крыльцом
Не встретят, как бывало, мать с отцом…
Мне объяснить, наверно, не суметь
Простым стихом законы возвращенья.
Но я не верю, что настигнет смерть
Под крышей дома моего рожденья!..
Николай БЕРЕЗОВСКИЙ, г. Омск

О ПРОШЛОМ
Я в прошлое своё влюблён.
И помню всё. И всех. И даже —
Как лямка дембельской поклажи
На левый давит мне погон.
Николай БЕРЕЗОВСКИЙ, г. Омск


СТРОЕВОЙ ШАГ
Шаг строевой — до пота, всласть!
И нет скупее. Маршировка.
Противогаз. И в пуд винтовка.
Упал бы — да нет сил упасть!
«Кру-гом!» — горланит командир.
А с командира взятки гладки.
Мы маршируем без оглядки,
Сбивая каблуки до дыр.
Шаг строевой — для сильных лишь,
Ни для кого в нём нет поблажки…
Захочешь — не глотнёшь из фляжки,
И жажду шагом утолишь.
Шаг строевой — и век, и миг,
И строй — и полная свобода,
С ним радость даже в непогоду,
Я только им шагать привык!
Николай БЕРЕЗОВСКИЙ, г. Омск
ЛЮБИМОЙ
Жизнь, конечно, сейчас одурелая,
Но, назло дуракам и врагам, —
Упади, как яблоко спелое,
К моим ногам…
Николай БЕРЕЗОВСКИЙ, г. Омск

ЛЮБИМОЙ
Жизнь, конечно, сейчас одурелая,
Но, назло дуракам и врагам, —
Упади, как яблоко спелое,
К моим ногам…
Николай БЕРЕЗОВСКИЙ, г. Омск


†††
Чем тоньше и короче жизни нить,
Тем лучше слов я понимаю силы:
До смерти можно правдой оскорбить,
А ложью огорошить до могилы.
И я, когда навеки отлюблю,
И свежий холмик заметёт пороша, —
Ни ложью никого не огорошу,
Ни правдой никого не оскорблю.
Но перед тем, — покуда жив, — пойму
Я тайну слова, что из сердца рвётся:
Тогда я сторож слову моему,
Пока оно в других не отзовётся.
Николай БЕРЕЗОВСКИЙ, г. Омск

ЗАВЕТ
Чтоб стать хозяином судьбе,
А не катиться комом,
Жить надо только по себе —
Ни по кому другому.
Равняться на других — пропасть,
Сгореть как папироса.
Любой режим, любая власть —
Дубьё в твои колёса.
В работе, в странствиях, в гульбе,
Днём или тёмной ночкой,
Живу я только по себе,
Женой своей и дочкой.
И не хочу судьбы иной,
Хоть впору материться
Гордясь несчастною страной,
Где дал мне Бог родиться.
Николай БЕРЕЗОВСКИЙ, г. Омск

НАЧАЛО
«…страну довели мы без всякой войны
По собственной воле»
Е.Артюхов
Нет, мы не погибнем уже, —
Назло отвратительной мрази!..
Весна начинается с грязи,
Но как же светло на душе!
Не так уж дела наши плохи,
Как плачемся мы, господа, —
Поскольку уходят эпохи,
А мы на Земле — навсегда!
Николай БЕРЕЗОВСКИЙ, г. Омск

ДЕВОЧКА ЛЕНОЧКА
Всё продаётся, что покупается,
Всё покупается, что продаётся…
Девочке Леночке жизнь улыбается,
Девочка Леночка жизни смеётся.
Пусть в синяках и в коросте коленочки, —
Детство не мается прошлою болью.
Нету вкуснее для девочки Леночки
Хлеба горбушки, посыпанной солью.
Мама её не совсем безработная,
Мама у Леночки очень красивая.
Со стороны — ну совсем беззаботная
С дядями чёрными, рыжими, сивыми…
Может, порою мечтается Леночке:
Кто-то из них вдруг окажется папой
И разорится на «сникерс» для Леночки
Или на палочку с сахарной ватой.
Мама и дядя смеются за стеночкой,
Что-то там делают, меры не ведая…
Слушая смех, улыбается Леночка,
Хлебом, присыпанным солью, обедая.
А телевизор на кухне пригл;шенно
Гонит с экрана порн; и эротику.
Девочка Леночка, хлебушко кушая,
Ловит ладошкою крошки у ротика.
Её всё равно, где порн;, где эротика,
Она ещё «мама» твердит еле-еле…
Девочке Леночке только два годика —
И далеко ей ещё до панели.