Дидактическая литература. Мадияр Касымов (Тулуза, Франция). Капитолий. Ми минор (этюд)

№ 1

Andante (не спеша)

1
Вот уже два года каждое утро я выхожу из дома, иду в киберкафе и пишу письмо одной девушке. Каждое утро я совершаю этот ритуал в надежде, на то что однажды она мне ответит.
2
Это произошло давно и недавно. В то время я был молодым, холодным и расчетливым эгоистом. С женщинами я вел себя жестоко. Как только я понимал, что они в меня влюблены, сразу же бросал их.
Тогда я жил в одном маленьком городке на юге Франции. По выходным мы с друзьями выбирались в Тулузу, где обычно, напившись в первой попавшейся забегаловке, шли на дискотеку. Там нас снимали какие-нибудь разведенные спивающиеся женщины, затем мы ехали к ним домой. Дома оказывался сын примерно моего возраста и на этом моменте я брал такси и уезжал в отель. А наутро возвращался на пригородной электричке в свой городок, где на улицах не было ни одной живой души. Это меня убивало. Я не могу сказать, что было более банальным: будни или выходные. Все было одинаково скучно. Вокруг меня была мертвенная пустота. Про такое чувство как любовь я совсем забыл. Сначала мое отношение к женщинам выродилось в животный трах, а трах выродился в онанизм. И поверьте, мне было куда приятнее мастурбировать перед сном, чем просыпаться утром рядом с седеющей женщиной, пахнущей никотином и старостью. Иногда мне было жаль этих увядающих дам и в этом плане старость унизительна.
3
В тот выходной я решил остаться дома попить вина и посмотреть телевизор. Ко мне зашел мой приятель Вовка. Он был родом из города невест Иваново. Мы выпили по бутылке вина, и он предложил съездить в Тулузу. Я долго отказывался, но после второй бутылки передумал. Чтобы было веселее, мы взяли с собой за компанию одного знакомого литовца по имени Юстинас. За нами заехала на коричневом Пежо восемьдесят первого года женщина Вована. Несмотря на ее уходящую молодость у нее была шикарная фигура. А еще у нее было красивое имя. Ее звали Клемантин.
Заехав в город, Вован и его подруга вдруг передумали гулять и оставили нас с Юстасом на какой-то улице в центре Тулузы, сами же поехали заниматься сексом.
Мы пошли пить пиво в русскую пивнушку. Из русских там было пару знакомых украинцев да жена хозяина белорусская полька. Все остальные были кавказских кровей. Разговор с Юстинасом не клеился. Чтобы удавить чувство неловкости мы стали пить быстрее. И тут в бар зашел мой старый парижский друг Рома Фетисов. Я не ожидал увидеть его здесь, в Тулузе за семьсот километров от Парижа. Оказалось, что он и его родители наконец-то получили статус беженцев и им дали квартиру в городе роз. Тулуза ему не нравилась, и он собирался уехать назад. Честно говоря, я его понимал. Я спросил его, занимается ли он сейчас криминалом? Он ответил, что завязал. Мы перешли с пива на водку. Вспоминали с Ромкой нашу столичную жизнь, дружно хохотали. Юстинас заснул на столе.
– Лабус, подъем. – Говорил я ему время от времени, а он недовольно мычал себе под нос и отворачивался. А я над ним смеялся. Потом была драка с армянами и они нас победили. После этого мы поехали на дискотеку, но не прошли фэйс-контроль. Рома предложил поехать спать к нему. Ни одно такси не хотело нас везти. Наверное, мы плохо выглядели, а потом, район, где жил Ромка, был самый криминальный в городе.
– Марат, видит бог, я не хотел этого делать, но эти скоты меня вынудили. – Сказал мой товарищ и стал вскрывать старенький ситроен. Через полчаса мы были у него дома, а двумя кварталами ниже пожарные машины помпьеров тушили чей-то автомобиль.
Утром нам пришлось знакомиться с Ромкиными родителями. Было ужасно неловко. К тому же Юстас ночью наложил возле кровати пиццу. В общем, мы попытались смыться как можно быстрее. Роман попрощался с нами и обещал приехать в гости.
Похмелялись мы с Юстинасом на площади Капитоль. Но на этот раз неловкость между нами куда-то исчезла. Оба были довольны проведенным вечером. Пиво приятно растекалось внутри моего тела, утреннее солнце грело мои руки, а я смотрел на него открытыми глазами, и мне было совсем не больно, скорее даже хорошо. Я чувствовал, как растворяюсь в утреннем воздухе, но тут мой кайф прервал Юстас.
– Слушай, Марат, посмотри вон туда, по-моему, та девушка в центре площади из твоих краев. – Сказал мой приятель. Я посмотрел в сторону, куда показывал Юстас. Там и вправду стояла азиатка. Вскоре мы с ней мило общались. Она была бурятка. Ее звали Аня, и она работала бэйбиситером у французов. Я стал ей звонить по вечерам. Потом мы стали проводить вместе выходные. Ей не хотелось находиться на уикэндах в доме хозяев, а я бежал от скуки из своего городка и это нас сближало. Мне было хорошо с ней и это все, что я могу сказать. Через два месяца она призналась мне в любви. И тут я впервые отступил от своего правила. Я не хотел жить как прежде. К тому же, по сравнению с моими несвежими француженками, у Ани было молодое красивое тело. Я остался с ней. А однажды, когда мы с ней сидели в китайском ресторанчике, ее стошнило. Когда мы поняли, в чем дело было поздно. Она бросила работу и учебу и переехала ко мне. Живот рос медленно и я долго не осознавал, серьезность ситуации. Потом она рассказала обо всем своим родителям, и они от нее отказались.
У нас родилась девочка. Она была похожа на меня, потом на нее, потом снова на меня. Мы назвали ее Карина. Малышка росла медленно, но с каждым днем наблюдать за ней становилось все интересней. Я стал привыкать к своему образу жизни но по прежнему ничего не чувствовал к Ане. Она же старалась сделать все, чтобы наши отношения были похожи на семейные. А я по-прежнему ее не любил.
Потом у меня стали появляться другие женщины. Думаю это нормально, если у вас в доме нет этой самой любви. А потом я увлекся одной девушкой и ушел от Ани навсегда. У меня не было угрызений совести, ведь я не любил ее. К тому же она нужна была мне только для того, чтобы не чувствовать одиночества. Когда у меня появилась другая, я с легкостью ушел. Наверное, вы скажете, что это жестоко, ведь у нее на руках остался ребенок. Согласен. Но не я первый...
Так прошел год.
4
Это был рождественский вечер 2006 года. Мы с моей новой подругой гуляли по Капитолю. Время от времени мы останавливались и начинали целоваться. Повсюду ходили такие же как мы и целовались точно так же как мы. Кругом горели гирлянды. Пожалуй, это единственный праздник во Франции, который мне нравится. В этот день на короткий миг у меня получается почувствовать себя ребенком. Моя девушка захотела поесть, и мы пошли в Макдо. Она поднялась на первый этаж занимать места, а я встал в очередь и геройски ее отстоял. На первом этаже народу было не впроворот и нам пришлось сесть за стойку у окна. Подруга что-то рассказывала мне, в ее глазах был свет. Я что-то отвечал ей, и в моих глазах ничего не было. В этот момент через окно, на улице я увидел знакомый силуэт. Это шла Аня. Рядом с ней в маленькой шубке неуверенно топала маленькая девочка. Это была моя дочь. Я бросился вниз. По дороге сбил девушку, она выкрикнула в мою сторону по-французски что-то типа «козел». Моя подруга тоже что-то кричала в след, но я ее уже не слышал. На выходе я сбил еще одного парня и, не извинившись, побежал в сторону метро. Аня уже спускалась в подземку, когда я увидел ее и закричал на всю площадь. Она остановилась, осмотрелась вокруг. Потом увидела меня. Ее тело говорило за нее. Я прочитал: «Я не хочу с тобой говорить, но что ты хочешь мне сказать?»
Я подошел к ней и сказал: Привет. Она промолчала. Я сел на корточки и поздоровался с дочкой. Малышка засмущалась и попятилась за маму. Она обошла ногу Ани и, обняв ее, спряталась за ней словно за огромным деревом.
– Доча, не бойся, это же твой папа – Cказала Аня. У меня защемило сердце. Неожиданно для самого себя я все понял. В этот момент ко мне подошел парень, которого я только что сбил и начал меня толкать. В другой раз я скорее всего ответил бы ему но сейчас я извинялся. Почитав мораль и оставшись собою доволен, он расправил осанку и, гордо и не спеша навсегда исчез в толпе. Я что-то говорил Ане, а она молчала. Она взяла дочу на руки и немного подумав, сказала: После нового года мы уезжаем в Бурятию.
– Как уезжаете? Надолго? – Спросил я.
– Навсегда. – Ответила она.
– Постой, Аня, а как же я? Аня, а я?
– Ну ты же нас бросил. – Ответила она. Я стал говорить несуразные вещи.
– Но ведь твои родители...
– Они меня простили. Когда мама узнала, как ты со мной поступил, она долго рыдала, а потом стала уговаривать меня вернуться домой. Я до последнего надеялась, что ты вернешься... А потом решила если ты не придешь к нам с дочей на рождество, то мы уедем. Сегодня я разговаривала с мамой и сказала, что возвращаюсь.
Я еще долго пытался уговорить ее остаться и попробовать начать все заново. Но это был конец. В один вечер я нашел свою любовь и тут же ее потерял. У меня оставалась одна неделя до их отлета, и эту неделю я провел возле своих девочек. Я вдруг понял, что больше всего на свете хочу видеть как растет этот маленький человечек с моими глазками, носиком, губками. Я хочу просыпаться каждое утро и видеть рядом с собой только эту женщину. Собственными руками я создал и уничтожил свое счастье.
5
В день отлета я провожал моих сладких в аэропорт. К дому подъехало такси, я вынес сумки. Аня спустилась, держа в руках Карину. Таксист положил вещи в багажник, и мы поехали. В аэропорту у нас было еще полчаса. Мы их провели молча.
– Ну что, Марат, пора прощаться. – Сказала Аня. И тут у меня подкосились ноги, я упал на пол и обхватив Анины туфли, стал умолять ее остаться. Она заплакала.
– Я правда, ждала, Марат. Но уже слишком поздно. – Сказала она.
Малышка тоже захныкала, но скорее от испуга. Я ревел как дикое животное и еще долго не мог успокоиться.
6

Они улетели. От Ани у меня остался только адрес в интернете. Вот уже два года каждое утро я выхожу из дома, иду в киберкафе и пишу письмо одной девушке. Каждое утро я совершаю этот ритуал в надежде, на то, что однажды она мне ответит. Как вы думаете, она мне ответит?