Детская литература. Борис Поляков (Хабаровск, Россия). Январь (отрывок из повести «Времена года»)

Январь – время беспощадных морозов и обиль-
ных снегов. В этом месяце чувствуешь истинную
силу зимы, её могущество и почти непобедимость.
Природа кажется мёртвой и неподвижной, лишь
бойкие хулиганы-воробьи разрушают это впе-
чатление. Деревья стонут под тяжестью снегов
и лютых морозов. То и дело в лесу слышен треск
раздираемой древесной плоти, не выдержавшей
натиска зимы. Январь – визитная карточка этого
времени года.
Яркое январское солнце, отражаясь от дев-
ственно чистых сугробов, слепит глаза радужны-
ми отблесками, отчего слёзы наворачиваются и
тут же застывают – это солнце не греет.
Алёша пришёл со школы расстроенный и на-
пряжённый. День был отвратительный. Сначала
он получил «пару» по химии…
Впрочем, обо всём по порядку.
Алёша Смирнов учился в седьмом классе Оси-
ноозёрской средней школы. Ему было тринад-
цать лет, но он выглядел несколько младше. Бо-
лезненный вид мальчика, его природная худоба
и большие любознательные глаза цвета безоблач-
ного неба создавали впечатление наивности и
физической незащищённости. На деле это было
не совсем так. Во-первых, Алёша много знал для
своих тринадцати лет, поскольку с пяти лет по-
сещал библиотеку и буквально глотал знания на
любую тематику. Во-вторых, его физическая сла-
бость компенсировалась весьма своенравным ха-
рактером и умением «забить» любого словами. В
большинстве конфликтных ситуаций это сраба-
тывало. Что-что, а настаивать на своём он умел.
И всё же он был ранимым мальчиком, так как
любое серьёзное оскорбление, любая несправед-
ливость глубоко застревали в его сердце и могли
наделать множество неприятностей как для него
самого, так и для окружающих.
Вторым уроком была химия. Алёша не очень лю-
бил химию. Но не потому, что он не знал предмет:
дело было в преподавателе. Химию вела молодая
учительница, недавно окончившая педагогиче-
ский институт – Хабарова Людмила Венедиктов-
на. Ученики прозвали преподавателя Людмилой
Крокодиловной – за её равнодушие к школьни-
кам и некоторые странности в характере.
В этот день была лабораторная работа, и Алё-
ша сделал её самый первый. Он преспокойно сдал
тетрадь с результатами своих познаний в хими-
ческих науках и занялся своим обычным время-
препровождением – рисованием карикатур на
одноклассников, учителей и политических дея-
телей. Нужно сказать, что получалось это у него
довольно неплохо. Одноклассники уже привык-
ли к такого рода самовыражению Алексея и поэ-
тому не обижались на забавные, а иногда просто
безобразные карикатуры. С учителями дело об-
стояло несколько иначе. Кстати, нужно заметить,
что, несмотря на незаурядные знания мальчика,
у него был отвратительный почерк и манера не-
аккуратно вести тетради. Кроме того, на послед-
них страничках непременно красовались какие-
нибудь картинки, либо названия его любимых
групп, которые он старательно выводил парал-
лельно с записями на тему урока.
В тот день, во время лабораторной работы,
выводя формулу какого-то вещества в голове,
Алёша чисто машинально, особо не задумыва-
ясь, нарисовал «очаровательную» картинку на
последней странице тетради для лабораторных
работ по химии: на фоне классной доски, на ко-
торой он написал тему занятия, сидела огромная
мерзкая крыса с человеческой головой, причём
физиономия крысы-мутанта невероятно смахи-
вала на педагога по химии. Чудовище было окру-
жено разного рода колбами и пробирками. Из её
оскаленной пасти свисал раздвоенный змеиный
язык прямо в пробирку, на которой красовалась
надпись – «H2SO4». Данное произведение непро-
фессиональной графики дополняла красноречи-
вая подпись: «Людмила Крокодиловна. Экспери-
ментируй и познавай!» И надо же было случиться
такому, что, открывая тетрадку Смирнова, Люд-
мила Венедиктовна совершенно случайно откры-
ла её на последней странице!
Нужно было видеть лицо преподавателя! Сна-
чала оно побагровело, затем побелело, а потом и
вовсе позеленело от дикой ярости.
– Смирнов! – истерично выкрикнула учитель-
ница.
Алёша оторвался от своих занятий и, невинно
улыбнувшись (не подозревая о своём смертном
грехе), посмотрел на воплощение ненависти.
– Что случилось, Людмила Венедиктовна?
Химичка попыталась взять себя в руки, вну-
тренняя борьба сполна отразилась на её живом
лице.
– За лабораторную работу ты получаешь «два»,
– чуть более спокойно ответила она.
Детская жизнь
2016 год № 3 (92) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
– Но почему? – возмутился Алёша. – В моей ра-
боте всё совершенно правильно!
– Может и так, однако я не намерена расшифро-
вывать твои каракули! Научись сначала аккурат-
но вести тетрадь.
– Это несправедливо!
– Жизнь – несправедливая штука, – усмехну-
лась химичка.
– Вы не имеете права! – закричал Алёша, соско-
чив с места.
– Имею. И не смей орать у меня на уроке! – ис-
терила Людмила Венедиктовна. – Выйди вон и не
мешай другим ребятам работать!
Мальчик, стиснув зубы, наспех закинул свои
вещи в «дипломат» и направился к выходу. Оста-
новившись у двери, он развернулся и процедил
на прощание:
– Вонючая сука!
И вышел из класса, хлопнув дверью. Что слу-
чилось с физиономией Людмилы Крокодиловны
после таких слов, он уже не видел. Настроение
было испорчено на весь день. Самое удивитель-
ное – то, что училка не нажаловалась директору,
и впоследствии инцидент забылся. Но это будет
потом… Сегодня Алексея Смирнова ждали и
другие неприятности.
До конца урока оставалось ещё какое-то вре-
мя, и его нужно было убить. Алёша подумал, что
неплохо бы для начала отлить и направился на
первый этаж в школьный туалет – место тусовок
прогульщиков и хулиганов. Зайдя в уборную, па-
рень окунулся в «ароматы» сигаретного дыма и
прокисшей мочи. Алёша невольно поморщился.
Как назло, в туалете находился Васька Федо-
тов из седьмого «Б», с которым встречаться не
очень-то хотелось. Это был гроза Осиноозёрской
школы. В прошлом второгодник, не по годам
плечистый и рослый, но слабоумный. Для него
главную роль в жизни играла грубая физическая
сила, которую он с успехом применял к более сла-
бым, отбирая у них карманные деньги и всячески
унижая их человеческое достоинство. К тому же,
он был не один. Рядом с Федотовым, попыхивая
сигаретой, стоял не менее противный тип – Сер-
гей Череватов из десятого класса, глава школьной
«мафии».
– Глянь, Васёк, маленький мальчик хочет попи-
сать во время уроков, – хмыкнул Чирик – так «в
народе» звали Череватова.
– Ага, – промычал Василий. – Этот придурок
наверное не знает, что во время уроков туалет
платный.
– Ребята, да кончайте вы! – отмахнулся Алёша,
пытаясь пройти к писсуару.
– Постой, приятель! – Чирик загородил ему до-
рогу. – Сначала плати, а потом ссы, сколько тебе
влезет.
– Слушай, отвали, придурок! – Алексей не вы-
держал и оттолкнул Сергея в сторону.
Обидчики несколько замешкались, не ожидая
такой наглости от жертвы. Тем временем Алёша
воспользовался ситуацией и справил нужду. Но
не успел он застегнуть ширинку, как до тупых го-
лов хулиганов всё-таки дошло, что их смертельно
оскорбили.
– Эй, сынок, ты что, нюх посеял? – прорычал
Сергей.
– Чирик, подожди, – вмешался Васька, – я сам с
ним разберусь.
– Добро.
Василий вплотную подошёл к Алёше и, дыхнув
на него сигаретной вонью, схватил за ворот пид-
жака.
– Отпусти! – Алёша задёргался, пытаясь вы-
рваться из нежелательных объятий, однако у не-
приятеля было явно больше сил.
Васька потянул Алёшу на себя и резким движе-
нием колена ударил пониже живота. Слёзы бры-
знули из глаз мальчика, как будто удар пришёлся
по ним, а не по той бесценной части тела, о кото-
рой не принято говорить в приличном обществе.
Острая боль, казалось, пронзила весь организм
насквозь, после чего Алёша свалился на грязный
пол туалета.
– Васька, валим отсюда! – скомандовал Чирик, и
хулиганы поспешно вышли, оставив свою жертву
корчиться на полу.
В тот злополучный момент Алёше Смирнову
показалось, что он умирает. Цветные круги плы-
ли перед глазами, окружающая действительность
бежала куда-то в сторону… И его стошнило на
коричневый заплёванный кафель.
Алёша не умер. Через несколько минут дикая
боль несколько отступила. Но не исчезла совсем,
а сопровождала его ещё несколько дней тупым
нытьём между ног. Мальчик встал, расстегнул
штаны и посмотрел на свои распухшие, уже по-
синевшие причиндалы. Слёзы вновь брызнули из
глаз. Теперь не от боли, а от обиды, от полного
разочарования в жизни. «Наверное, я теперь ста-
ну импотентом, – думал Алёша. – И на хрена мне
такая жизнь?!»
Мальчик подошёл к умывальнику и привёл себя
в порядок, умывшись и почистив, насколько это
возможно, костюм.
С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 3 (92) 2016 год
Прозвенел звонок на перемену, и нужно было
убираться из туалета, чтоб не попасть ещё в ка-
кую-нибудь историю. Алёша вышел из уборной,
взял свой «дипломат», накануне оставленный у
двери, и направился к выходу из школы. Жела-
ния учиться в этот день уже не было. Надев в гар-
деробе пальто и шапку, он вышел на морозный
воздух, с трудом передвигая ноги – травмирован-
ное «хозяйство» давало о себе знать. И ещё как!
Сразу идти домой было рискованно, потому что
родители вряд ли одобрили бы уход из школы во
время занятий. И куда теперь деваться?.. В кино-
театр! Куда же ещё!
Алёша Смирнов пришёл к единственному в
Осиноозёрске кинотеатру «Красный Октябрь» и
изучил афишу. На ней было изображено несколь-
ко уродливых лиц, и большими красными буква-
ми кричала надпись: «ИДИ И СМОТРИ». Парень
подумал, что это название как нельзя лучше со-
ответствует его нынешней ситуации: идти было
некуда, поэтому ИДИ в этот занюханный кино-
театр и СМОТРИ какую-нибудь очередную ску-
чищу о героических победах нашего народа над
фашистами.
До начала дневного сеанса оставалось пятнад-
цать минут, поэтому Алёша сразу купил билет в
кассе и прошёл в зал, рассчитанный на четыре-
ста зрителей, которых здесь отродясь не бывало.
От силы человек пятнадцать разместилось в де-
ревянных креслах: две влюблённые пары, забив-
шиеся в разные углы последнего ряда, несколько
пенсионеров, не знающих, куда себя деть, пять-
шесть подвыпивших мужиков, разложивших за-
куску и выпивку прямо на креслах (январь – не
лучший сезон для распития спиртных напитков
на свежем воздухе), и сопливый школьник, про-
гуливающий уроки, то есть он сам – вот и все
зрители. Несмотря на удручённое своё состояние,
мальчик заинтересовался фильмом и отметил,
что его оправдания не сбылись, кино настолько
захватило его, что на некоторое время он даже
отвлёкся от ноющей боли в промежности.
Фильм закончился, нужно было идти домой,
чего не очень-то хотелось. Алёша шёл не спеша,
размахивая «дипломатом». Буквально возле са-
мого дома, в какой-то сотне метров от калитки,
он поскользнулся и шмякнулся носом о заледе-
невший тротуар, успев только взмахнуть руками,
будто собирался взлететь, но в самый послед-
ний момент передумал. Короткая вспышка боли
сверкнула в мозгах, что-то тёплое хлынуло в нос.
Крупные капли крови образовали на тротуаре
небольшую лужицу, которая довольно быстро
потускнела и застыла. Мальчик не выдержал и за-
плакал. Столько неудач и все в один день! За что
такое наказание!
Заткнув расквашенный нос носовым платком,
Алёша вошёл в квартиру. Как назло, мать была
дома.
– Ну, и что ты мне расскажешь? – мама с уко-
ризной глянула на сына. – Где ты, интересно, был
после второго урока? Мне позвонили со школы и
сказали, что на уроке истории ты отсутствовал,
позже ты также не появился.
Алёша скорбно молчал, опустив глаза в пол.
– Ну, рассказывай! И что это у тебя с носом? –
Мать отчитывала провинившегося сына, вспоми-
ная обо всех несчастьях, которые он принёс в её
жизнь, о слишком большом количестве седых во-
лос в её причёске, о невероятно ранних морщинах
на лице… Она без умолку перечисляла Алёшины
недостатки, не забыв воспользоваться всем име-
ющимся у неё нецензурным словарным запасом.
Мальчик отвернулся от матери и уставился в
окно, разглядывая замысловатые ледяные узоры
на стёклах, пропуская неиссякаемый поток роди-
тельской брани мимо ушей.
«За что она меня так ненавидит? – думал он. –
Только и делает, что говорит о своём здоровье, о
своей внешности, но ни разу даже не попыталась
понять меня, расспросить о моих бедах, попы-
таться чем-то помочь, утешить… Не очень-то я
ей нужен. Не нужен никому в этом мире!»
Слёзы навернулись на глаза, и узоры на стёклах
стали расплываться, становясь ещё более зага-
дочными и фантастическими. В душе стало горь-
ко-горько, как не бывало, казалось, ещё никогда.
Эта невидимая, но ощутимая горечь перерастала
в боль и подкатывала к горлу. Алёша не мог до-
пустить, чтобы мама увидела его слёзы, поэтому
схватив пальто и шапку, надел валенки и выско-
чил из дому.
– …Никогда и не думал обо мне, о том, что у
меня больное сердце, и оно не выдержит тако… –
Мать оборвалась на полуслове. – Алёша! Ты куда?
Вернись! Вернись немедленно!!!
Но его было уже не остановить. Алёша побежал
к лесу, находящемуся в полукилометре от дома.
Только там он мог дать волю чувствам, не боясь,
что его увидят. В лесу у него было «своё место» –
поляна, на которую он приходил погрустить и по-
думать, на которой он не чувствовал себя никому
не нужным, ибо деревья всегда внимательно слу-
шали и не перебивали, иногда лишь сокрушён-
2016 год № 3 (92) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
но качая кронами. Мальчик бежал по глубокому
снегу с распахнутым настежь пальто, а горячие
слёзы струились по щекам, обжигая сердце. Зим-
ний равнодушный ветер слизывал солёные капли
время от времени, будто хотел насладиться чу-
жой обидой, а приближающиеся деревья, раска-
чиваясь под ветром, словно звали мальчишку:
«Приди к нам! Всё будет хорошо».
Вот и поляна. Алёша добежал до середины свое-
го убежища и упал спиной в снег, раскинув в сто-
роны руки и ноги. Он зарыдал во весь голос, не
боясь, что будет кем-то замечен.
«Пусть я замёрзну до смерти! – думал он. – Всё
равно никому не нужен в этом мире. Пусть мать
поплачет над моим окоченевшим трупом и винит
потом себя всю свою жизнь! Смерть избавит меня
от этих постоянных унижений и страданий...»
Так он пролежал не менее часа, ожидая, когда
старушка-смерть придёт за ним. Но той всё не
было... Слёзы давно замёрзли и стали маленьки-
ми льдинками, прилипшими к щекам, веки с тру-
дом открывались от налипшего на ресницы инея.
Алёша почувствовал, что ему стало гораздо лег-
че. Горькие слёзы освободили юное сердце от го-
рячих объятий душевной боли, морозный воздух
остудил пыл обиды. Он встал, отряхнул пальто от
снега и пошёл домой, думая, какого чёрта сорвал-
ся на истерику. Попутно поразмышлял, за какие
такие смертные грехи весь день беды и напасти
так и сыпались на него.
Мальчик вошёл в дом и первое, что бросилось
ему в глаза – настенный отрывной календарь. На
нём была дата: 13 января, пятница.
1995-1996 гг. (отредактировано в 2015 г.)