Современная всемирная литература
Would you like to react to this message? Create an account in a few clicks or log in to continue.

Мелодрама. Антон Лукин (с. Дивеево Нижегородской обл. Россия). Алеша хороший!..

Go down

Мелодрама. Антон Лукин (с. Дивеево Нижегородской обл. Россия). Алеша хороший!.. Empty Мелодрама. Антон Лукин (с. Дивеево Нижегородской обл. Россия). Алеша хороший!..

Post by Admin Fri Dec 29, 2017 12:46 pm

Алексею Симакову, или просто Алёше, как все его называли, было тридцать семь лет. Он был не от мира сего, слабым на ум. Слов знал немного, говорил плохо, с задержкой, чаще объяснялся жестами, когда хотел что-то сказать. Был безобидным, наивным и добрым, как ребёнок. Всегда всем пытался чем-то помочь, предложить свою помощь, очень хотел быть нужным обществу. В деревне его все жалели и любили за его спокойный характер. Зимой с утреца выйдет с ломом, и к магазину лёд отбивать, или снег кому где почистит, хоть никто и не просит.

– Алёша хороший! – утирал он перчаткой лоб.

– Хороший Алёша, молодец Алёша, умница, – хвалили его бабы.

– Хороший, – кивал он головой.

Каждый день он захаживал в гости к старику Кондрату. Тот вот уже как второй год схоронил жену Агафью. Хорошей души человек была. Тоже, как и Алексей, всех любила и жалела. Скучно старику одному, совсем раскис, ослеп ещё на один глаз. Тяжело. Не поговорить ни с кем. Выйдет, бывало, во двор, сядет на завалинку и сидит весь день, на небо посматривая. Молчит. О чём-то думает. Алёша зайдёт, воды натаскает да скотину покормит. Умом не велик, а работать умел. Натаскает из колодца воды в избу, присядет рядом на завалинку и тоже молча на небо уставится. Забьёт Кондрат табаку, закурит, прослезится. Правый глаз его почти ослеп и всегда слезился. Протрёт его аккуратно уголком платка, вздохнёт тяжело и давай рассказывать какую-нибудь историю из жизни. Алёша сидит, слушает. А Кондрат мог часами рассказывать о своей долгой работящей жизни. Поговорит, и на душе легко старику сразу. Пускай Алёша и плохой собеседник, больше молчит, но всё же приятно, когда тебя слушают. А слушать Алёша умел.

Жили они с матерью вдвоем. Отец погиб на фронте в сорок четвертом году. Алексею тогда одиннадцать лет было. Есть у него еще брат Макар, что на пять лет младше, но тот уже женат и давно живет в городе. Детьми обзавёлся. Лизка и Нюрка. Славные девчата, смешные. Лизка на маму больше похожа, и глазами, и характером, тихая, скромная, а вот Нюра, та копия Макара, заводная, любопытная, ни секунды на месте не просидит. Давненько Алексей брата не видел, соскучился по нему и с племяшками давно не играл. Любил он детей, и они его любили, и животные тоже, никакая собака сроду не гавкнет. Всё-таки умеют звери распознавать добрых людей. Умеют.

В том году, уже по осени, к ним в деревню заглянул цыган. Мужчина лет сорока пяти, с маленьким мальчиком на руках. Сам босой. Ребенку годков пять было. По смуглому и худому лицу его можно было понять, что он голоден. Глаза большие, пугливые. Они заходили в каждый двор, просили помочь, кто, чем может, но многие отказывали. Многие недолюбливают попрошаек, да ещё и цыган. Почему-то этот народ всегда вызывал плохое отношение к себе. Хотя никому не стоит забывать, что они такие же люди и имеют такие же права на жизнь.

Алексей сидел за столом и хлебал щи, когда в дверь постучали, и на пороге показался цыган.

– Добрый вечер, – любезно произнес тот и даже немного поклонился. – Помогите, люди добрые, ради Христа, чем можете, любой помощи будем рады.

Мать протянула тому кусок хлеба с салом и угостила мальчика молоком, гости вежливо поблагодарили и отправились дальше. За окном уже темнело.

– Ма, – посмотрел Алексей на мать.

– И не проси даже, – ответила женщина, – на ночь не пущу. Обворует еще.

Алексей догнал цыгана уже на конце деревни, дал ему ещё немного еды и снял с себя сапоги. Тот надел их на мозолистые сбитые ноги и поблагодарил от всего человеческого сердца. Цыган очень был тронут такой заботой.

– Алеша хороший! – только и ответил ему Алексей.

Долго потом мать бранила его за сапоги. Неприятно было. Алеша никогда не любил, когда его ругали. И всегда, будь он виноват или нет, уводил глаза в сторону и молча кивал. Но поделать с собой он ничего не мог. Жалко ему было цыгана и кроху на его плечах тоже было жалко. Смотреть на них и то было больно. Нищих всегда жалко.

Как-то летом, когда Алексей растапливал баню, мать получила от Макара письмо, в котором сообщалось, что тот через пару дней приедет с Лизкой, сам на ночь, но дочь собирался оставить на месяц.

– …Сам бы задержался подольше, но не могу, работа не отпускает. Даст Бог, вырвусь на недельку ближе к осени. Лизка пока погостит у вас, с месяцок, потом заберу. Нюра едет отдыхать в пионерский лагерь. Вот так вот.., – прочитала Алексею мать письмецо. – Может, Лёшенька, в город поедешь?

– В город?

– В город. С братом. Поживешь месяцок у него. На город хоть посмотришь. В кино сходишь, в музей какой, на троллейбусе прокатишься.., а за Лизкой поедет, и ты с ним обратно.

Алексей призадумался, взглядом уставился на потолок. Он всегда так, когда о чём-нибудь размышлял, думал подолгу и смотрел вверх. В городе он и правда ни разу не был, а хочет или нет он в город, никогда не задумывался. Наверное, там всё-таки интересно, в городе, и брата давно не видел, соскучился ужасно. Хоть с ним поживёт.

– Алеша хочет покататься на тро… тро…

– На троллейбусе, – помогла мать.

Алеша кивнул головой.

– С Макаркой я поговорю. Город хоть увидишь, – и женщина обняла сына со всей материнской нежностью и заботой. – Город увидишь.

…Алексей стоял на остановке и ждал автобуса. Нервничал. Никак не мог дождаться встречи с братом. Мать осталась дома. Наконец автобус подъехал, и из него вышел Макар с Лизкой, и Стёпка Селезнёв, тот в райцентр катался.

– Алёшка! Алёшка! – бросилась ему на шею Лизка. Тот поднял её на руки и несколько раз подбросил к небу. Подошёл Макар, обнялись. У Алексея выступили слезы. Он поцеловал брата и грубыми пальцами протёр глаза. Самое тяжёлое было для него прощанье и долгожданная встреча. Алексей всегда нервничал, но потом быстро приходил в себя.

– Ну, здравствуй, брат, вот и снова увиделись, – улыбнулся Макар. – Как с матерью поживаете? Не хулиганишь тут?

– Ну, – замотал головой. – Алёша хороший!

Макар засмеялся.

– Хороший, хороший.

– И Макарушка хороший!

– Ну, – улыбнулся, – стараюсь.

Лизка держалась за дядину широкую ладонь и покачивала его руку. Тот закинул её к себе на спину и, слушая Макара, который всегда любил поговорить, отправились в деревню.

Мать к тому времени уже накрыла стол. Долго обнимала и целовала сына с внучкой. Есть она всё же – радость в жизни. Есть. Живёшь обычной тихой жизнью, вроде бы и всё хорошо, спокойно. А приедут погостить, пусть даже на ночь, до боли родные тебе люди, и такая радость на душе сразу, плакать и смеяться хочется, и понимаешь, ради чего живёшь, ради вот этих мгновений. Женщина плакала, но то были добрые слёзы, слёзы радости. Потом сидели за столом, пили чай и слушали Макара, который интересно рассказывал про городскую жизнь, про цирк, в который он недавно ходил с семьёй. Лизка перебивала его, говорила, что видела тигров и медведей. Алёша смотрел на брата и представлял себе тигров, полосатых, огромных и никак не мог понять, как это медведь может кататься на велосипеде. Переспрашивал брата, но тот лишь улыбался и говорил, что может, в жизни, мол, всё бывает.

Потом с братом отправились на пруд, порыбачить. Лизка тоже с ними пошла. Эх, и любил Макар рыбалку, всё детство провёл на пруду с удочкой. Алёша сам никогда не ловил, но любил подолгу сидеть на берегу с рыбаками и молча смотреть на поплавки, словно сам ловит. А с первым уловом кружился подолгу у ведра и, вытащив рыбу, поглаживал ладонью серебристую чешую.

– Хорошая рыба!

Мужики смеялись.

Макар медленно осмотрел пруд, задумался, вспомнились далёкие деньки. В небе проплывали пушистые облака и отражались в воде.

– Овечки плывут, – улыбнулся Макар. Он всегда их так называл. Алёша помотал головой. И, размотав удочку, он закинул её в воду. Сидели молча, посматривали на поплавок. Алексей мог сидеть так подолгу, но Лизка не привыкла так, и ей стало скучно. И, оставив брата, они отправились ловить с ней кузнечиков.

Макар поймал несколько окуньков. Слабо клевало. Поутру нужно идти. День пролетел незаметно. Вечером поужинали, поговорили немного. Легли спать. Утром Алексей с Лизкой ушли к старому дубу, что рос возле Воробьёвых. На нём висели качели. Воробьёв старший ещё по весне смастерил их для своих проказников. Алеша раскатывал племянницу, которая весело смеялась, взлетая вверх. Лёгкий тёплый ветерок играл с её косами, и маленькие мурашки пробегали по спине.

Пройдясь немного по деревне и заглянув на луг, где паслось стадо, они отправились к дому. Лизка остановилась у плетня и стала срывать ромашки, хотела папе нарвать букет в дорогу. Алёша зашёл в сени, из избы доносились голоса. Мать беседовала с Макаром по поводу города.

– …Да пойми ты, не могу я его взять с собою, не могу, – слышался голос Макара.

– Ишь ты, не могу, а ты через не могу, – наседала мать.

– Да куда я его повезу? Ты посмотри на него, люди потом говорить начнут…

– А ты уже брата стесняешься?! – закричала мать. Немного помолчали. – Пускай город немного посмотрит. Ведь дальше Осиновки нашей никуда не ездил. Чай ему тоже хочется, интересно всё же. А за Лизкой поедешь и обратно привезёшь.

– Да не могу я, мам, не могу…

– Вот заладил своё, не могу, не могу!

– Ну, куда я его возьму? Он же дитё. В город одного не отпустишь, мы с Варькой с утра до вечера на работе, нянчиться с ним у меня времени нет. Ну чего он в квартире один сидеть будет? Нет. Ближе к отпуску спишемся, посмотрим. Сейчас нет…

Алёша вышел во двор и уселся на скамейку, обхватив голову руками. По щеке прокатилась слеза. Слова брата не выходили из головы. Он тихонько замычал. Внутри всё плакало, душа рвалась на куски. Было больно. Подошла Лизка и показала букет.

– Красивый?

Алексей поднял голову, посмотрел на племяшку.

– Это я его папе нарвала. Красивый, правда?

Алёша кивнул головой, обнял Лизу и заплакал. Он крепко прижимал её к себе и вытирал слёзы, чтобы та их не видела.

Ближе к обеду Макар попрощался с матерью и отправился к остановке. Алексей с Лизкой отправились его провожать. Всю дорогу тот что-то рассказывал и над чем-то посмеивался, но Алексей его не слушал. Он шёл молча и думал со всем о другом.

– О чём задумался? – поинтересовался брат.

– Алеша плохой.

– Почему плохой-то? – улыбнулся Макар. – Натворил что ли чего?

Алёша промолчал. Подъехал автобус. Быстренько попрощались, и Макар уехал. Алексей взял Лизу за маленькую ладошку, посмотрел немного на пыльную дорогу, на удаляющийся транспорт и отправился с ней в деревню. Тяжело было на душе. Больно. Он печально вздохнул и опустил голову вниз:

– Алёша плохой. Плохой Алёша.

Admin
Admin

Posts : 1002
Join date : 2017-05-20

https://modern-literature.forumotion.com

Back to top Go down

Back to top

- Similar topics

 
Permissions in this forum:
You cannot reply to topics in this forum